Исихазм

Автор Тема: Герхард Терстеген "Путь истины"  (Прочитано 6545 раз)

Oxygen

  • Сообщений: 2043
    • Просмотр профиля

Герхард Терстеген "Путь истины"
« : 27 Сентябрь 2018, 09:55:46 »
На русском языке впервые вышел перевод главного труда  религиозного мыслителя и мистика Герхарда Терстегена (1697–1769) "Путь истины".
 Он последний великий пиетист и «традиционный» мистик Западной Церкви. Во многих смыслах это итоговая фигура. Терстеген, вобрав в себя традиции древней, средневековой и современной ему церковной мистики, дал в своих произведениях некий «итоговый образец» западной христианской духовности. (иг. Петр Мещеринов)




Возлюбленный о Господе друг и собрат!

1. В Вашем последнем письме Вы поставили передо мною столь многие и важные вопросы, что мне остаётся лишь пожелать, чтобы они были обращены к тем, кто имеет не только больше времени, но и больше способности ответить на них полнее, нежели я. Однако же, дабы явить, что я рад и готов послужить Вам, и вдобавок видя в себе, как кажется, некоторое понимание предмета, я попытаюсь, хотя, может быть, и в недостаточной мере, ответить Вам.

2. Вы изволите знать, что я думаю о познании человеком самого себя и о познании Бога (или, по Вашему выражению, «боговедении»), и посредством чего и каким путём мы с нашей стороны можем придти к сему познанию. В особенности же Вас интересуют мои мысли о рассудке – не является ли наш ум до некоторой степени подходящим инструментом для познания истины, и в чём должно ему следовать, – или же нужно противиться ему? И что и как в таком случае могут уразуметь душа, дух и т.д., если они будут действовать вопреки уму? Итак, с Божией помощью я постараюсь изложить Вам здесь свои соображения по этому поводу.

 

I

[Свойства рассудочного познания]

3. Если, как я понял, под «познанием самого себя» Вы имеете в виду не моральное или нравственное самопознание (которое совершенно необходимо), но исчерпывающее понимание, как устроены наши душевные силы, каковы их точные наименования, их порядок, различие между ними и особенности их действования, а под «боговедением» (или, как обыкновенно говорят, «богословием») ясное и полное уразумение Божией природы, Божиих свойств, действий, откровений и т.д., – то я скажу, что Бог не требует от человека такого познания и не заповедует его. Не требует потому, что мы можем освятиться и спастись и без него. Не заповедует потому, что таким познанием (особенно познанием Бога) невозможно овладеть посредством обучения, как какой-нибудь наукой или искусством. Человек своими силами и своим действованием стяжать такое познание никак не может: один Бог даёт его, когда и кому Он хочет.

4. Хотя все мы должны иметь истинное познание Бога, сердечно желать его и подобающим образом уготовлять себя к приятию его, ибо в нём заключается всё наше спасение, – но достигается это познание единственно и только, когда Сам Бог действенно откроет нам Себя и приобщит нас к Себе. А благоволит Он открывать Себя не мудрым и разумным, но младенцам (Мф. 11, 25), тем, кто любит Его и соблюдает слово Его (Ин. 14, 23).

5. Богословие же (в обычном употреблении этого слова) есть нечто совсем иное. Под ним понимают основательные, но одновременно основывающиеся на членении и различении понятия не только о том, каков Бог в отношении к нам, но и каков Он по Своей сущности, в Своих свойствах и действиях. И такое познание Бога не необходимо для спасения.

6. К тому же надо сказать, что как познание Бога, необходимое для спасения, так и такое богословие, если оно действительно претендует на основательность и истинность, должно проистекать из некоего, по большей части экстраординарного внутреннего просвещения, откровения и созерцания Бога. Таким созерцанием никто не может обладать по собственному усмотрению; никто не может достичь его посредством своих духовных усилий или размышлений, но даёт его только Сам Бог, кому Он хочет, по Своему особому попечению о душах человеческих. И число таких богословов на земле чрезвычайно мало.

7. Что касается определённого наименования душевных сил, их различения и т.п., то и здесь нет необходимости иметь о том совершенные и точнейшие понятия. Величайшие святые часто такими понятиями не обладали, а величайшие философы, с какой бы скрупулёзностью они ни вдавались в исследования этого предмета, понимали суть дела ещё меньше. Спросите, к примеру, какого-нибудь философа мира сего, что такое внутренний человек, чистое разумение, основание души, глубина сердца и т.п. Да он только посмеётся над этим и скажет, что Вы произносите бессмысленные термины, которыми оперировали всякие безграмотные мистики, – а между тем всё названное является высшими и благороднейшими силами нашей души. Те, которые говорят об этом, хорошо знают, что́ всё это означает; но без просвещения от Бога и без опыта узнать этого невозможно.

8. Есть, конечно, книги, написанные обо всём этом из состояния божественного просвещения с достаточным пониманием предмета. Но всё равно для нас лучше, чтобы мы приуготовились и дали Святому Духу приуготовить себя к тому, чтобы самим быть причастниками этого божественного просвещения и чрез него научаться познавать свою падшесть, Божию благодать во Христе, чудное действование сей благодати в нас и внутреннее приобщение к ней, нежели рассеивать себя всевозможными образами и смутными представлениями, преждевременно вычитанными из таких книг.

9. Разумение всего этого приходит с годами; я полагаю, что достаточно для нас, чтобы мы, как новорождённые младенцы, жаждуще приникали к чистому молоку – полноте благодати во Иисусе Христе, и возрастали в Нём (1 Петр. 2, 2); тогда всё остальное последует само собой. Такие младенцы Христовы, и не учась этому когда-либо, разумеют всё наилучшим образом. Я знаю многих благочестивых людей, которые вряд ли могли бы описать Вам, как действует их ум, но в которых я, несмотря на это, вижу, что они прекрасно понимают, как им следует, а как не следует поступать в том или ином случае.

10. Когда чадо благодати слышит или читает обращённую к нему заповедь: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею (Мк. 12, 30), то он не ломает долго голову над тем, чтобы дать точное описание и составить исчерпывающее понятие о каждом в отдельности термине «сердце», «душа», «разумение», «крепость»; но уразумевает прежде всего то, что всё это вместе и всецело должно принадлежать Богу. Поэтому ему нет необходимости идти длинным и кружным путём выяснения, что да как; а нужно ему только отстранить свою любовь от всего, что не есть Бог и Божие, и, как бы собрав все силы души воедино, безоговорочно предать их Богу. И я бы сказал, что при таком образе действий чадо благодати поступает стократ более разумно, чем тот, кто проводит целые часы за исследованием, что́ каждое из этих слов означает в отдельности, прежде чем он приступит к самому делу предания себя Богу и возлюбления Его, – если только он вообще приступит к нему, а не отступит в процессе уяснения, что же такое сердце, от своего собственного сердца так далеко, что, вероятно, уже и не сможет найти его в себе, дабы предать его Богу. Я говорю это отнюдь не из намерения совсем отвергнуть всякое объяснение терминов Писания, но ради предостережения от того, чтобы давать голове слишком много, а сердцу слишком мало, и не ходить чересчур уж большими обходными путями, ибо жизнь наша кратка, и время её дорого.

Так и в Библии гораздо большее внимание уделяется изображению человека по его поведению – каков этот человек, и что доброго и злого в нём есть, нежели описанию его по его природе – сколько в нём действует сил души, какие наименования и свойства эти силы имеют, и т.д., так как первое несравненно важнее, чем второе.

11. Как в моральном отношении люди делятся на две части – на добрых и злых, так и человек, рассматриваемый в отношении его природы и сущности, имеет две части. Высшая, благороднейшая часть человека именуется в Писании духом, сердцем, душой, разумением, совестью, внутренним человеком, духовным человеком, сокровенным сердца человеком; и эти слова означают в общем одно и то же. Если же, например, с той или иной целью нужно различить дух и душу, то само собой понятно, что тогда «духом» будет именоваться наивысшая, благороднейшая, а «душой» – менее (сравнительно с духом) благородная часть человека[1]. Можно было бы всё это подробно расписать, если б это было необходимо; но поскольку этим занимались уже многие просвещённые люди, и никому из них так и не удалось составить строгие понятия о том, как именно различаются дух и душа, прежде чем разделит их действие живого слова Божия (Евр. 4, 12), – то и я прерываю это рассуждение.

Вторая часть человека именуется внешним человеком, природным человеком, телом с членами его, плотью, плотью и кровью, мудрованием и помыслами (то есть плотским умом и рассудком), и т.д.; всё это связано одно с другим, и понимается под всем этим, как правило, одно и то же.

12. Рассудок, без сомнения, очень обидится на меня, что я поставил его на столь низкое место, в то время как он привык председательствовать во всех делах людских. Но потерпите, друг мой, сейчас я изъясню его подлинное положение согласно самому делу и руководствуясь тем, что говорит о нём Писание.

Вы спросите меня: где же в Писании говорится о рассудке? Действительно, слово «рассудок» встречается в Библии едва ли не единственный раз, и то в качестве обиходного выражения[2]. И само это молчание Духа Божия в Писании даёт нам весомое предположение, что в духовных вещах рассудок не должен высоко почитаться, и от него нельзя требовать той службы, какая обыкновенно от него ожидается. Он в лучшем случае должен быть поставлен в чин гаваонитов, занятых лишь тем, чтобы рубить дрова и черпать воду, речам которых никак нельзя неосторожно верить прежде, нежели вопросишь Господа (Иис. Нав. 9, 3-21).

13. Но хотя Библия не говорит о рассудке как таковом, само его дело достаточно показано в ней – и именно таким образом, что вряд ли можно проникнуться к нему почтением. Человеческому уму лишь только кажется правильным то или иное, и мы не должны ничего делать, следуя этой кажимости (Втор. 12, 8); на него нельзя полагаться (Притч. 3, 5). Он изображается как некая твердыня замыслов (то есть умствований, рассудочных рассуждений), которые до́лжно разрушить и ниспровергнуть; как превозношение, восстающее против познания Божия (и уже отсюда видно, что рассудок не может дать нам правое познание Бога); как всякое помышление,которое надлежит пленить в послушание Христу (2 Кор. 10, 4-5). Человеческий ум есть плоть и кровь, с которыми не следует держать совет (Гал. 1, 16); желание плоти и помыслов, по которым живут чада гнева (Еф. 2, 3); помышления в делах лукавых[3], отчуждающие нас от Бога и делающие нас врагами Ему (Кол. 1, 21). Кратко сказать, человеческое умствование есть мудрость мира сего, которую Бог обращает в безумие (1 Кор. 20-21), мудрость земная (Иак. 3, 15), природный человек, который не принимает и не может разуметь того, что от Духа Божия, ибо он почитает это безумием (1 Кор. 2, 14).

14. Видите, любезный мой друг, как Писание изображает тот ум, который ныне свойственен всем потомкам Адама, после того, как размышление наших прародителей склонилось к согласию с наветами змия (Быт. 3, 1-7). И поскольку этот наш ум чрез сие открыл к себе доступ сатане и вступил в общение как с ним, так и с духом мира сего и с плотью и кровью, – то поэтому всякий христианин имеет причину никогда не доверять слишком много своему рассудку и во всём повиноваться ему, из необходимой предосторожности, что, как змий хитростью своею прельстил Еву, так и его ум не повредился бы, уклонившись от простоты во Христе (2 Кор. 11, 3).

15. Даже если мы будем рассматривать рассудок, как он есть сам по себе, как одну из душевных сил человека, отстраняясь от его падшего состояния, то и тогда мы увидим, что он всё равно не способен доставить нам истинное и основательное познание Бога и Его истин. Чтобы пояснить это, скажу кратко, что всякий человек получил от Бога троякую возможность нечто познать:

1) Внешние чувства. Ими мы познаём видимые и природные вещи, как они есть, непосредственно убеждаясь в их действительном наличии.

2) Чистое или приимательное разумение[4], которое воспринимает Бога и невидимые сверхприродные вещи также как они есть, объемля, чувствуя и разумея Бога как непосредственно соприсутствующего душе.

И, наконец, 3) рассудок, или активный ум, действующий силой воображения и рассуждения и представляющий и живописующий себе как природные, так и сверхприродные предметы и явления, которые на самом деле не наличествуют и не соприсутствуют нам, – с целью сделать их через это как бы наличествующими и соприсутствующими и созерцать их в некоем образном виде, как в зеркале или на картине.

16. То, что мы познаём природные видимые предметы и явления, как они есть, через внешние чувства, а не через рассудок, достаточно очевидно. Кто греется на солнце или ест вкусную пищу, тот познаёт это живо и с полным удостоверением. Рассудок со всей его работой не может прибавить нам никакой большей убедительности в познании этих явлений. Напротив, если некий философ, никогда не видя солнца, сидит при свече или в полной темноте и составляет себе понятие о солнце, употребляя самые тонкие и изысканные определения (или же кто-нибудь много рассуждает о восхитительном вкусе блюда, которое он никогда не ел), – то это будет мёртвое познание и воображательное описание отсутствующего предмета, от которого нельзя ни согреться, ни насытиться.

17. То же, что в нас есть некое чистое приимательное разумение, которое Апостол Павел именует очами сердца (Еф. 1, 18) (и если сии очи отверсты и просвещены Божиим светом, то такое приимательное разумение называется также верой), которыми мы можем воспринимать Бога и божественные вещи живо, как они есть и соприсутствуют нам; и что к этому неспособны ни внешние чувства, ни рассудок (или наш действующий ум), – мне представляется неопровержимым. Внешние чувства слишком грубы для этого. Рассудок же есть активная сила в человеке, сама себе создающая свои предметы; и как возможно, чтобы человек мог произвести Бога, божественный свет и божественную истину из своего собственного действия? Посему необходимо, чтобы в нас была некая приимательная, неактивная возможность созерцать Бога и божественные вещи, как они есть и соприсутствуют нам. И это есть чистое разумение, которое вложено при сотворении во всякого человека и которое пребывает незадействованным, пока Бог не даст нам свет и разум для внутреннего и сущностного познания истины, дабы мы пребыли в истинном Сыне Его Иисусе Христе (1 Ин. 5, 20).

18. Среди этих трёх видов познания нет в нас познания более недостаточного, ненадёжного и мёртвого, чем то, которое достигается рассудком. Какие только порой не составляются диковинные представления о вещах, которые человек никогда не видел и не испытывал! И хотя бы о том говорилось точно теми же словами, какими иной говорит от опыта, всё равно истинного разумения предмета тут не будет; не будет даже и приблизительного понятия. Например, все мы можем произнести слова, что Бог вездесущ. Но я уверяю Вас, любезный мой друг: если Бог Сам не просветит нас и не откроет нам Себя Самого, то при всём рассудочном знании, полученном совне, мы ещё нисколько не будем разуметь, что такое Божие вездеприсутствие на самом деле. Когда же Богу угодно будет дать нам сию благодать, то мы всем сердцем исповедуем с праотцем Иаковом: истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал! (Быт. 28, 16). Прежде чем мы достигнем просвещения от Бога, или опытного познания истины, всё наше знание есть лишь предположение и мнение; поэтому-то люди всегда недоумевают и спорят об этих вещах. Кто же познал истину, тот не имеет нужды ни с кем спорить; что он увидел, то знает, и для него уже нет никакого предмета для спора. Я пишу здесь об этом вскользь, мимоходом, дабы показать только, что не всё то является истиной, что считается таковой людьми. Самые прекрасные концепции, взятые из головы, не заслуживают названия истины. Истина есть или Бог Сам, или познание Бога и божественных вещей, как они есть; ни Тот, ни другое не являются делом и предметом рассудка.

19. Вышесказанному не противоречит, что если человек истинно познал и опытно вкусил Бога и духовные предметы, то он может по мере своего опыта и просвещения составить истинный образ и верное описание по́знанного. Он может размышлять о нём и делать выводы и заключения, которые будут иметь гораздо больше основания и истинности, чем измышления прочих людей. И если его просвещение от Бога достаточно глубоко, ясно и постоянно, то для него возможно как бы в одно мгновение, не предпринимая никаких утомительных действий, найти истину изображённой в его уме, подобно тому, как человек видит себя в зеркале.

20. Если на то есть Божия воля, то такой просвещённый человек может употребить свой рассудок, или активно действующий ум, с большой пользой – как для самого себя, созерцая по временам истину, изображённую, как на картине; так и преимущественно для других, имея возможность указать им на истину и точно представить её, будь то устно или письменно. Всего этого не может быть без определённой деятельности активного ума. Но такой просвещённый человек непременно должен следить за тем, чтобы не пользоваться действием ума сверх меры, слишком долго, слишком много. Ум надлежит ему применять только как вспомогательное средство, время от времени вновь углубляясь и собираясь в своё сердце, дабы, как дитя, не имеющее своей воли, своего разумения, своих представлений и образов, дать место Господу и, по заповеди, соблюсти свою субботу. В противном случае образы и представления об истине в его голове и вся его благая деятельность постепенно истощатся и оскудеют, станут бесплодными и мёртвыми и даже обольстительными и вредными для него самого и для других людей.

Поэтому истинно просвещённый от Бога и веду́щий внутреннюю жизнь человек никогда не станет по собственному почину стремиться совершать духовное служение ближним (как это бывает с новоначальными и просвещёнными только отчасти). Сам Господь должен подвигнуть нас работать в Своём винограднике. Подлинно просвещённые люди знают, что при всяком действовании есть опасность; они не любят долго пребывать в голове; пребывание с Богом в сердце для них несравненно лучше занятий с образами в уме. Для таких людей большим самоотвержением является, когда ради других им приходится много времени и внимания уделять рассудочной деятельности. О, сколь великая благодать и терпение необходимы им для этого на благо всем!

21. Также я совсем не хочу сказать, что те, кто ещё не пришёл к достаточному просвещению от Бога и опытному познанию, не должны пользоваться своим деятельным умом. Вовсе нет! Наоборот, я считаю, что доброе размышление и созерцание ума в своё время может быть очень полезным. Пусть человек читает, слушает, думает, занимается всем этим, чтобы умовая деятельность, Божиим содействием, могла побудить и подвести его к цели – сущностному познанию Бога и возлюблению Его. Но для того, чтобы эти размышления были хороши и приносили нам пользу, а не препятствовали нашему пути к Богу, мы должны постоянно иметь в виду только что указанную конечную цель, дабы нам не рассеиваться и не расточаться чрез свои размышления и созерцания по таким вещам, которые не служат нашему освящению и не приближают нас к Богу. Зачем нам предпринимать слишком большой кружной путь? Созерцание или размышление о Боге и божественных предметах должно быть сердечным, без напряжения и излишних предпринимаемых усилий; нужно только всегда следить, чтобы на эти размышления сочувственно отзывалась душа, и с тем пребывать внутри. Но вообще не следует слишком надолго оставаться в голове, но, насколько это возможно, стараться погружаться в сердце и стремиться достигать той цели, которой должно служить всё остальное – умерщвления ветхого Адама и возлюбления Бога. Такое умерщвление однажды приведёт нас к тому, что мы умрём и для активной деятельности своего рассудка, дабы предоставить в себе место действию Божию и Его чистой истины.

22. Делать те или иные умозаключения и выводы – также вещь добрая, если человек остаётся при этом в определённых рамках. Наши умозаключения должны быть просты и основаны не на каких иных основаниях, кроме как только на тех, которые способствуют нашему познанию самих себя и обращают нас к Богу, дабы мы учились взирать на Него, на Его совершенства и на Его благодеяния. Пример таких умозаключений явил нам Авраам, когда он сделал основательнейший вывод о Божием всемогуществе и заградил тем самым уста рассудку, согласившись на совершенно противоречащее всякому уму дело принесения Исаака в жертву, ибо он думал, что Бог силен и из мёртвых воскресить (Евр. 11, 19). Подобно этому надлежит делать выводы и нам, например: почему Бог попускает нечестивым благоденствовать? Потому что Он долготерпелив и не хочет, чтобы кто погиб (2 Петр. 3, 9). Почему Бог попускает войны? Потому что все мы согрешили (Рим. 3, 23), а Бог справедлив. Почему Бог посещает меня болезнями? Почему всё идёт не так, как я хочу? По той же самой причине, и чтобы исправить и очистить меня (1 Петр. 4, 1). Почему Бог скрывает Свою премудрость от мудрых и разумных и открывает её младенцам? Потому что таково Его благоволение и изволение (Мф. 11, 25-26). Кто мыслит, делает выводы и умозаключения таким образом, тот уразумевает истинные основания всего без многих усилий ума, и сердце его не отдаляется от Бога, но, наоборот, это помогает его душе познавать Бога во всём.

23. Но здесь-то рассудок начинает противиться и упираться; он не хочет быть как дитя (Мф. 18, 3), он не хочет, чтобы его ограничивали и пленяли в послушание Христу(2 Кор. 10, 5). И в той мере, в какой он не остаётся в вышеуказанных границах, его деятельность становится сплошным злоупотреблением и враждой против Бога (Рим. 8, 7) и против истинного познания Его. Это несоблюдение умом своего чина столь велико и всеобще, что нельзя не ужаснуться сему; и тем оно опаснее, чем менее осознаётся. Об этом я хочу сказать отдельно несколько слов.

Все же обнаруживаемое делается явным от света, ибо все, делающееся явным, свет есть (с)

Oxygen

  • Сообщений: 2043
    • Просмотр профиля

Re: Герхард Терстеген "Путь истины"
« Ответ #1 : 27 Сентябрь 2018, 09:58:26 »
II

[О неверном применении ума в деле богопознания]

24. Первая основная повреждённость и неверное применение ума есть самонадеянная дерзость и мечтательное обольщение, когда человек считает, что он может деятельностью своего рассудка (посредством изучения, исследования и рассуждения) получить правое познание Бога и Его истины. Многие думают и поступают в соответствии с таким убеждением. Между тем это есть великое обольщение и в высшей степени вредное заблуждение. Мы не в состоянии никакими нашими действиями возыметь в себе Бога и Его божественный свет; мы можем только, как бедные слепцы, чаять его и принимать исключительно по благодати. Наш ум не умеет ничего, кроме как создавать образы. И тот, кто, подобно усердному и одарённому художнику, обладает искусным, развитым активным рассудком и живописует в уме всевозможные тонкие и прекрасные образы природных и духовных вещей, и способен как созерцать их сам, так и являть их взору других людей, – тот подвергается гораздо большей опасности впасть в самолюбование и рассеяние и зря растратить время своей жизни, нежели тот, кто не обладает такими способностями. Всякий раз, когда такой человек подступится к подлинному познанию Бога и Его истины, в нём будет воздвигаться сильнейшая буря мысленных картин и образов. И именно в этом заключается причина, почему в деле истинного познания Бога никому не приходится труднее, чем мудрецам века сего (1 Кор. 1, 20) и тем, кто предоставляет своему падшему уму слишком большие полномочия.

25. Другое недолжное употребление ума есть то, когда он действует слишком много и не в своё время. Люди, болеющие острой горячкой, исполнены фантазий и не хотят верить, что они больны, но стремятся встать и работать, и очень сердятся на тех, кто говорит им, что из-за их болезни они не в состоянии этого делать, но должны тихо лежать и ожидать выздоровления. И действительно, от таких людей требуется только одно – чтобы они спокойно и смиренно принимали прописанные им лекарства. Наш природный ум и есть такой безумный горячечный фантазирующий пациент, который всё время хочет быть занятым. Но он только усилит свою лихорадку, если не успокоится и не покорится предписаниям Высшего Врача, дабы, следуя им, ожидать в безмолвии просвещения свыше (Иак. 3, 17).

26. И смотрите, как получается: большинство людей знают и говорят, что мы слепы от природы, в силу её падшести, и что Бог должен дать нам просвещённые очи сердца (Еф. 1, 18). А между тем, совершенно не ожидая, когда Бог даст им такие очи, люди с дерзновением берутся что-то делать и считают, что они видят всё столь ясно, что уже не нуждаются ни в каком руководстве свыше, и даже нисколько не верят, что они могут что-то не видеть и не понимать. Но даже если человек и просвещён от Бога в высокой степени, ему всё равно надлежит применять свой ум очень умеренно. Ибо (как я уже говорил) умом мы видим Бога и Его истину только как на изображении, в образах. Бог соприсутствует нам внутри, в нашем сердце; там изволит Он открывать нам Себя и Свои истины. Представьте, если к Вам придёт Ваш лучший друг, а Вы будете разглядывать его портрет, некогда написанный Вами, обращаться к нему, говорить с ним, и т.д., а на самого Вашего друга даже и не взглянете. Что подумает о Вас Ваш друг, да и все люди? И поверит ли кто, что его изображение полнее и живее его самого? Самый просвещённый человек, который слишком много занимает свой ум и живёт им, может обмануться опаснейшим образом и стать величайшим обольстителем для других.

27. Ещё одним неправильным применением ума является то, когда человек хочет иметь у себя в голове точные понятия и исчерпывающую концепцию о Боге и божественных вещах – не только о том, что они существуют, но и о том, как именно они существуют. Вследствие сего человек отвергает то, что он не понимает, или те представления других людей, которые не сходятся с его собственными. И именно это есть путь к тысячам заблуждений, к бесконечным спорам, да и к самому́ атеизму.

Всё вышесказанное означает не то, чтобы в Боге или в божественных предметах было что-то неразумное; но что Бог и всё божественное превышает человеческий ум. Он дан нам не для богопознания; для этого в нас есть гораздо более благородная способность и сила. Наш ум видит всё образно и по частям, и поэтому он не может как до́лжно познать ни Бога, ни божественные вещи. Чтобы подлинно познать что-либо, необходимо увидеть его не в отображении, но как оно есть, и во всей целокупности. Поскольку же рассудок на это не способен, то он производит либо совсем грубые и неподобающие образы Бога, Его совершенств, Его путей и истин, либо претыкается о свои представления об этих предметах. Один своим умом видит вещь с одной стороны, и воспринимает некую часть истины; другой видит ту же самую вещь с другой стороны, и также воспринимает только лишь часть истины; и поскольку эти части не совпадают, то люди спорят о том и ненавидят друг друга до смерти.

28. Так было с учением о Святой Троице, о первородном грехе, о благодати, о свободе воли и т.д. Я даже и не могу сказать, есть ли хоть какое-нибудь свойство Божие, какая-нибудь истина или положение веры, вокруг которых не происходило бы такого рода споров и раздоров. А всё потому, что попускают рассудку, нарушая заповедь, входить в святилище (Исх. 30, 10; Евр. 9, 7), хвататься там за всё своим суждением и пытаться раскрыть такие вещи, в которые надлежит приникать только верой (1 Петр. 1, 12) и принимать их с благоговением по одной лишь обязывающей и безусловной причине, что так сказал Бог и засвидетельствовали Его святые.

29. И здесь необходимо упомянуть проявляющуюся в наше время чрезвычайно вредную распущенность ума – а именно, когда слова Божии и свидетельство святых Его подвергаются критике. Людям представляется, что это ниже их достоинства – веровать сим словам больше, чем они могут их понять (хотя немногие честно признаются себе в этом). Но кто бы из каких оснований не исходил: кто много критикует, тот не на верном пути. Это только кажется, что ум своим критическим действием просвещает тьму и развязывает узлы сомнений. Ныне многие уверены в этом; что касается меня, то я, наоборот, убеждён, что падший природный ум со всей своей критикой ни к чему так более не способен, как к тому, чтобы ясное сделать тёмным и чтобы навязать на Священном Писании гораздо больше узлов сомнения, нежели их разрешить. Ибо человек, ведо́мый собственной премудростью, проходит мимо того, что просто и ясно, что непосредственно предназначено для него и на чём нужно бы остановиться душой, дабы вкусить и исполнить то, – но задерживается своим мудрованием на том, что темно и что в настоящее время его ещё не касается; больше обращает внимания на род речи или незначительные обстоятельства, чем на самое дело; вгрызается в скорлупу, а ядро отлагает в сторону. Напротив, человек, верующий в простоте, стремится опытно вкусить и исполнить только то, что он понимает; а что он ещё не понимает, в то верует и препоручает Богу, и не носит всё это долго в голове, но слагает с Марией слова сии в сердце своём (Лк. 2, 19). И таким образом, когда мы исполняем то, что мы уже поняли, нам открывается и то, что мы ещё не понимаем (Ин. 7, 17).

30. Когда человек увидит всё это, как есть, то он скоро убедится, что наш ум во всех своих действованиях, и также в критике, тайно изыскивает возможность предоставить слово самолюбию и падшей природе. Во что не хочется веровать и что не хочется делать, то (как уже сказано) подвергается критике. И через это – когда падшему уму предоставляется право судить и решать – извращаются многие божественные высказывания Господа Иисуса Христа; они перетолковываются таким образом, который устраивал бы рассудок, хотя при беспристрастном рассмотрении подобные толкования и в голову бы никому не пришли. И всё сие только потому, что ясный смысл Божия откровения слишком строг и непереносим для падшей природы.

31. Именно отсюда происходит то, что природный человек, руководствуясь рассудком, насколько ему удаётся, подвергает сомнению или вовсе отрицает то, что он слышит о делах и чудесах Божиих и Его святых. Также человеческий ум всегда стремится рационализировать чудеса Божии, происходящие в мире, чрезвычайно заботясь о том, чтобы объяснить их естественными причинами; а если это не получается, то такие причины придумываются. Как то́ (чудеса и действия Божии в Писании и Церкви), так и другое (чудеса Божии в мире) наш рассудок стремится перетолковать не потому, чтобы он был слеп в отношении Бога, но преимущественно потому, что из-за очевидного расположения к крови и плоти и тесной связи с ними он имеет тайную ненависть и страх перед всем, что указывает на Бога, на Его силу, премудрость и благость. Кто же любит Бога, тот настроен совсем по-другому. Одного-единственного убедительного свидетельства ему хватит, чтобы поверить тому, что восславляет Бога и помогает придти к Нему; равно как и десяти свидетельств ему будет недостаточно, чтобы разуверить его в том.

Также мы видим, что падший ум имеет легко осуждающее лукавое око в отношении ближнего; он склонен строго и подозрительно взирать на других людей, о которых ничего и не знает. Человек, руководимый им, даёт всему самое осудительное толкование, и ему гораздо легче подумать о ближнем (особенно если тот благочестив) худое, нежели доброе, – чтобы свет праведников (Пс. 46, 11; Притч. 13, 19) не обличал его самого.

32. Немалое повреждение ума есть также излишняя пытливость, когда человек хочет всё знать, всё испытать и всё охватить пониманием, даже и то, что к нему ещё не относится и его не касается, – и это при том, что уже по́знанное и прямо к нему относящееся он пропускает и не исполняет. Это желание знать абсолютно всё и самым точным образом (что по праву может быть названо похотью очей (1 Ин. 2. 16)) змий вложил в наших прародителей; и до сих пор он с необыкновенным искусством побуждает нас к сему, дабы удерживать нас при себе и всё больше и больше отчуждать нас от Бога. Но христианину надлежит быть, как дитя (Мф. 18, 3), и даже в духовных вещах не стремиться к познанию того, что Богу ещё не благоугодно нам открыть, а уж тем более не тратить время на исследование того, что не освящает нас и не приближает к Богу.

33. Также одним из проявлений нашего самолюбия и падшести ума является то, когда человек питает особое пристрастие к тонкости выводов, изысканной отделке речи, цветистому, высокопарному и благоуветливому стилю изложения, и, напротив, тайно гнушается (как простой неприправленной пищей) словом, не ласкающим падший ум и питает отвращение ко всему, что сказано просто и не отвечает замысловатости, требуемой риторическим искусством. У некоторых людей это заходит так далеко, что если спросить их начистоту, то они ответят именно то, за что укорял себя блаж. Августин в своей «Исповеди» – простой стиль Писания представлялся ему заслуживающим всякого презрения, ибо его невозможно было и сравнить с Цицероном и его прекрасно изложенными творениями[5].

34. Чтобы вкратце перечислить всё, касающееся недолжного применения ума, мне нужно сказать ещё и то, что выводы и заключения рассудка, будучи сами по себе, как правило, вполне верными, по своей цели и по своему употреблению чаще всего оборачиваются ложью. И в этом заключается величайшее повреждение и неправильность человеческого ума, – именно, что из-за очевидного расположения к плоти и крови и связи с ними ум во всём, и причём самым тонким, скрытым и обольстительно хитрым образом, отстаивает их интересы, защищает их первенство и во всех своих действованиях благодетельствует им. Вся работа, все выводы природного ума направлены только на то, чтобы узкий путь сделать широким (Мф. 7, 13), и чтобы падшая природа жила в полной своей силе. Поэтому рассудок охотнее всего занимает себя такими умозаключениями, и наиболее расположен принимать такие точки зрения, которые, как ему представляется, дают свободу природе, и исходит в основе своей из самой настоящей ненависти ко всякой истине Божией и всему, что противоположно плоти и крови. По этой причине он тщится всеми способами, как для себя, так и для других, ослабить силу сих истин и возбудить к ним неприязнь.

35. Возьмём человека, который сталкивается с необходимостью так или иначе исполнить заповедь о последовании Богу. Что происходит в нём прежде всего? Он обращается к своему лживому уму и тайно вопрошает его, что посоветуют здесь плоть и кровь (Гал. 1, 16) – не выйдет ли из этого последования Богу для него вреда, ущерба, неприятностей и неудобств; не ударит ли он в грязь лицом, и что скажет тот или иной важный для него человек; и нет ли хоть какой возможности изыскать в этой ситуации чего-либо благоприятного для него и его самолюбия. Если нечто такое находится, тогда исполнение заповеди представляется ему приемлемым. Если же ничего благоприятного для плоти и крови не усматривается, и человек убеждается, что его дело последования Богу будет противоречить им, то падший ум немедленно возьмётся всесторонне обдумывать, нельзя ли найти какое-нибудь иное средство или иной путь, чтобы обойти такую неприятность. И здесь рассудок, как самый ловкий и искушённый адвокат, приложит все усилия, дабы предложить плоти и крови свою верную службу, изобретая всевозможные увёртки и самые превратные толкования слова Божия, только чтобы не последовать точнейшему и яснейшему Божию указанию. «Неужели, – говорит ум-змий, – Бог сказал именно так (Быт. 3, 1)? Нет же, это надо понимать таким-то и таким-то образом; конечно, намерение у Бога было совсем другое», и т.д. При этом в сердце человека невозможно заглушить до конца разумение, что́ Бог требует от него, и что Ему угодно, если только как следует разобрать самооправдательные умствования и уловки рассудка. Если же человек последует им, то они продолжатся до тех пор, пока рассудок не вынесет решение, удовлетворяющее плоть и кровь, – или под тем предлогом, что исполнение заповеди невозможно (хотя человек ни разу и не пробовал того) или противоречит разуму (ибо падший ум считает всё, что затрагивает плоть и кровь, безумным и глупым), или из какого-то безрассудного страха, что его сочтут святошей и ханжой, или я не знаю ещё из каких опасений. На самом же деле человек тайно страшится только одного – что его падшая природа может потерпеть ущерб, что ей грозит умерщвление и т.п. В результате бедная совесть, подавляемая всеми этими лукавыми измышлениями, связывается молчанием, которое обеспечивается главным образом тем, что наш лукавый адвокат, падший ум, подтверждает свои доводы разными местами Писания, выворачивая их наизнанку по своему усмотрению и желанию, – либо представляя человеку пример того или иного почитаемого подвижника, который, может быть, так же, как и он сам, ничего не понимает в христианстве. О! не уместно ли тут воскликнуть: Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых! (Пс. 1, 1) – своих нечестивых помыслов, восстающих против послушания Христу (2 Кор. 10, 5). Если бы человек изложил их на бумаге, тогда он мог бы легко обнаружить обман; но величайшая беда заключается в том, что бесчисленное множество таких помыслов (и часто под видом великой премудрости и святости) для человека проходят столь сокровенно, что он сам этого не замечает – да и не хочет замечать.

36. Здесь ещё нужно упомянуть вот что: даже верующие души, даже уже имеющие опыт внутренней жизни, часто предоставляют слишком много места своему уму – правда, очень тонким, почти незаметным образом. Тем самым в большей или меньшей степени они препятствуют действию Божию в себе и ввергают себя в многоразличные сложности, запутанности и страхи, думая при этом, что поступают правильно. Это тонкое и незаметное действие падшего ума проявляется в том, что верующие души излишне много и с крайней скрупулёзностью рассматривают и анализируют свои помыслы, слова и дела: как и что ими сделано? доделано ли, как надо? а может быть, лучше было сделать так? а не осудил ли или не осудит меня кто? а не смутится ли тот или этот? а что из этого может последовать? и т.д., – и потом подчиняют себя и свои дела этому зыбкому и сомнительному свету и суждению рассудка, а то и вовсе само- или человекоугодию. Часто человек ничего этого совсем не видит, и считает, что исходит из самых что ни на есть христианских побуждений, – но только в качестве плода обретает не праведность и мир и радость во Святом Духе (Рим. 14, 17), а великое разорение, беспокойство и безотрадность, и, давая действовать своему лукавому оку (Мф. 6, 23), наполняет душу множеством путанных и бестолковых движений.

37. От всего этого наилучшим образом избавляет то, когда человек стремится чисто пребывать в своём сердце, обращая око ума вовнутрь и взирая только на Господа и на Его волю, в таком настроении, как будто в мире есть только один я и Бог, Которому мне надлежит благоугождать. Если око наше пребудет таким образом чисто, то и всё тело наше, то есть всё наше внешнее, само собой будет светлым и правильным (Мф. 6, 22).

38. Также и в том, когда верующая душа излишне занимается собой, своими немощами, своей падшестью и бессилием, и тем ослабляет себя и препятствует себе верно следовать Господу, исполнять по мере своих возможностей заповеди Его и совершенно полагаться на Его благость, – проявляется неправильное действование нашего падшего ума. Не ум, но вера должна быть здесь нашим путеводителем. Вера взирает единственно на Бога во Христе Иисусе и всецело уповает на Него, в полной уверенности, что она всё может в укрепляющем её Иисусе (Фил. 4, 13). Человек, живущий верой, полагает основание не в себе самом. А если «застревать» в себе, то мы только и будем всё вглядываться и вглядываться умом в нашу падшесть и всё более и более становиться никуда не годными. Применять такое же скрупулёзное рассматривание наших добродетелей будет ещё бо́льшим злом. Итак, нам надлежит стремиться отвергать и забывать себя (Мф. 16, 24), дабы взирать верою только на Бога, Который и производит в нас все добродетели (Фил. 2, 13) и спасает нас от нашего падения.

39. Ещё одно недолжное действование ума в духовных вещах заключается в некоей особой пытливости, когда верующая душа хочет постоянно и с абсолютной точностью видеть и испытывать, действует ли, и каким именно образом действует в ней Бог в данный момент. Душа желает подтверждения и чувства, что в духовном отношении всё у неё идёт хорошо, и что так же будет и впредь; она рассматривает, прибавилось ли в ней, и насколько прибавилось Божией благодати, и т.д. Но через это по большей части прибавляется только неверие или усиливается самолюбие. Стократ лучше, когда душа всецело предаёт себя Богу в вере и, по благодати Его, верно следует Ему, думая лишь о том, чтобы пребывать в присутствии Его и прилепляться Ему. Ибо несомненно, что тот, кто хочет всё в себе видеть и составить обо всех «как и что» точные понятия, никогда не продвинется далеко. Божии пути становятся тем непонятнее, чем более человек приближается к Богу. Конечно, Бог снисходит к нашей немощи и соразмеряется с ней; но нужно же, наконец, учиться предавать себя Богу и отвергаться себя. Блаженны не видящие, и верующие (Ин. 20, 29).

40. Действование нашего ума может ввести нас в заблуждение, беспокойство, смущение и соблазн ещё и тогда, когда мы рассматриваем пути Божии и Его промысл в отношении нас самих и других людей. Мы смотрим на всё и оцениваем всё слишком по-человечески, когда хотим всё понять и всему найти основание и причину: почему случилось так, а не иначе; почему с нами происходит то и то; ведь это (с нашей точки зрения) не может быть благом, не способствует добру, и т.д. Но всё это – совершенно бесполезные и бессмысленные наведения ума. Чистая простая вера покоится только на том, что то или это хочет или делает Бог, – не вдаваясь ни в какие исследования по этому поводу. Обратившийся и ставший как дитя христианин (Мф. 18, 3) говорит всему, что хочет или делает отец: Ей, Отче! да будет так! А если его спросят: почему? – то в ответ он предъявит самое верное и непоколебимое основание: ибо таково есть Его благоволение(Мф. 11, 26).

41. Вот каковы, любезный мой друг, мои мысли об уме и о верном и неверном его применении, как в отношении познания Бога и истины, так и в отношении деятельного благочестия, или жизни в Боге, – насколько мне позволила изложить их моя головная боль (которая побуждает меня уже заканчивать письмо). По крайней мере я, надеюсь, убедил Вас, что не без причины я так сдержано, и скорее отрицательно отношусь к действию ума в духовной области – именно, потому, что я считаю (и совершенно убеждён в том), что познание Бога и Его истины достигается совсем другими средствами и совсем другим путём.

 

III

[Истинное богопознание: внутреннее умирание и молитва]

42. Но что же это за путь, и что это за средства, – спросите Вы меня, – которые мы можем употреблять с нашей стороны для того, чтобы Бог просветил нас Святым Своим Духом и привёл к познанию Себя и нас самих?

На это я уже не раз, в том числе и в опубликованных сочинениях, отвечал по мере света и благодати, какую уделил мне Господь (Еф. 4, 7). Но что никогда в должной мере не исполняется, то нелегко и воспринимается. Поэтому я повторяю ещё и ещё раз, также и на этих страницах: Бог и Его истина обретается без каких-либо сторонних усилий только на путях внутреннего умирания самому себе и сердечной молитвы, когда то и другое осуществляется вместе.

43. Для этого нужно лишь, с помощью благодати и посредством безмолвия и благоговейной молитвы, постараться стяжать и удерживать напечатление в сердце той истины веры, что Бог присутствует всюду, и в особенности неким непостижимым образом внутренне во Христе соприсутствует нам, желая обитать в нашем сердце. Соприсутствует же Он нам потому, что любит нас, и для того, чтобы мы возлюбили Его. Стоит нам только войти в эту любовь – и мы обрящем истину.

44. Кто любит Меня, тот соблюдёт слово Моё (Ин. 14, 23), говорит Господь. Поэтому мы должны не только внешне читать слово Божие, но главным образом в простоте внимать Его слову, увещанию, руководству и действию во внутреннем человеке, сохраняя всё сие в сердце своём (Лк. 2, 51). Тогда мы, исходя исключительно из любви к такому Богу, Который столь возлюбил нас (Ин. 3, 16) и Который столь близок к нам (Фил. 4, 5), сможем всецело препоручить и предать себя Ему, от сердца устраниться от всего, что не есть Бог и Божие, не прилепляясь к тому своей любовью и не ища в том отраду и утешение, и во всём отречься от своей падшей воли, страстей и греховных склонностей. Сюда же относится и то, чтобы мы со смирением отстранились и освободились от излишних образов, размышлений и действований головы, или рассудка, – также и в духовных вещах, дабы нам в тихости собраться в сердце и жить там, ходя пред Богом, насколько и в какой мере это для нас возможно. Итак, будем стараться пребывать в присутствии Божием в сердце, как малое, простое, не имеющее своей воли и устремлений дитя, которое ничего не знает и ничего не хочет знать.

45. Такое дитя Отец любит (хотя оно может и не разуметь того) и откроет ему Себя в то время, таким образом и в той мере, в какой это Ему угодно, – чем чада Божии совершенно и утешаются.

46. Посмотрите, дорогой мой друг, не есть ли этот путь самый лучший и надёжный? Притом же всё сие столь необходимо, что (как уже не раз сказано) невозможно познать Бога и его истину право и со многим удостоверением (1 Фесс. 1, 5), кроме как только в том человеке и тем человеком, который чрез умирание самому себе, своей плоти, страстям, похотениям и своей воле приходит к всецелой внутренней жизни и к безмолвию, и который чрез отстранение от многоразличных излишних размышлений и действований рассудка становится простым, как дитя.

47. Ибо не в голове, но в сердце открывается чистое и истинное разумение к познанию Бога и божественных вещей; там – очи сердца (Еф. 1, 18), которые нам должен открыть Бог.

48. Большинство, или даже и все действия ума, которые мы чувствуем в себе, принадлежат рассудку; чрез его действование чистое разумение божественных вещей скрывается – его как бы затопляет потоп из помыслов и размышлений. И как рассудок имеет явное дружество с плотью и кровью, так чистое разумение имеет внутреннее дружество с сердцем; оно как бы сроднилось с ним, да и есть само сердце. Поэтому Писание говорит, что мудрость почиет не в голове, но в сердце разумного (Притч. 14, 33). Апостол Павел сетует на Иудеев, знавших слово Божие чуть ли не наизусть, что они не разумеют его сердцем, и что сердце их огрубело (Деян. 28, 27). И о великих мудрецах из язычников говорит он, что сердца их омрачены и несмысленны (Рим. 1, 21).

49. Поэтому мне бы хотелось, чтобы мы ко всему прилагали немного меньше головы и гораздо больше сердца и любви. Мы сделались какими-то уж слишком умными пред Господом. Пойдём же из головы в сердце! О, какой это прекрасный и надёжный путь! Бог любит чад сердца; Он радуется им и в них, и открывает им то, что утаил от мудрых и разумных (Мф. 11, 25).

50. В голове – мёртвые, пустые отображения истины; в сердце же человек находит саму живую истину, помазание, которое учит нас всему (1 Ин. 2, 27). В сердце обретается животворящий источник света. Тот, кто живёт с Богом, обратившись в своё сердце, часто единым воззрением внутреннего ока увидит столько, сколько иной, при величайшем напряжении всех своих сил, не увидит никогда.

51. Единственное дело сердца – поклонения Богу в духе и истине (Ин. 4, 24), любви Божией, благоговения и радости в Боге и т.п. – несравненно лучше и полезнее бесчисленных занятий в голове. Бог требует от нас только сердца (Притч. 23, 26), как вместилища любви и как властителя над всеми силами и движениями души. И если только мы поистине предадим наше сердце Богу, то всё остальное приложится нам (Мф. 6, 33). Голова и рассудок предназначены преимущественно для вещей века сего; сердце же сотворено всецело для Господа. Не во всякое время мы распоряжаемся своими мыслями; часто они влекутся вслед наших занятий, дел и т.д. Но с сердцем и его духовными помыслами мы можем непрестанно пребывать с Богом, по благодати Его, если мы в простоте навыкнем сему.

52. Отступники, возвратитесь в свои сердца (Ис. 46, 8[6])! В сердце Бог даёт нам почувствовать Свои увещания и все Свои благие действования; они скоро ослабевают и исчезают, если оставить сердце и слишком долго пребывать в голове. В сердце человек слышит глас Божий; в голове же – голос искусителя. Кто стремится жить внутренней, обращённой в сердце жизнью, тот в значительной степени освобождается от тысячи искушений, заблуждений и т.п., отчего другой падает. Мир сей и всё временное донимают его меньше, равно как и плоть и кровь, и он более восприимчив для действований Божиих. Кто же живёт, будучи расточенным и рассеянным в голове и в чувствах, тот обретает противоположное. В сердце хочет жить Бог; там Он изволит приобщать Себя нам и соединять Себя с нами, – что в голове совершиться не может. В сердце входит божественная мудрость (Притч. 2, 10); в сердце – закон Бога нашего (Пс. 36, 31), и сердцем удерживаем и храним мы слово Его (Притч. 4, 4; Пс. 118, 11).

53. Посему повторю свой призыв, и им закончу письмо: постараемся только свободно войти в своё сердце и жить в нём, – не чрез великое усилие и напряжение наших мыслей, но (как мы сказали), во-первых, чрез отречение от себя самих и от всего, что не есть Бог и Божие, и, во-вторых, чрез тихое, чуждое всякой экзальтации и исполненное простоты обращение всей нашей любви и стремлений к Богу, как соприсутствующему нам,– дабы таким образом прилепиться сердечной верой к Невидимому, и, Ему содействующу, стать одним духом с Ним (1 Кор. 6, 17). Каковой неизреченной милости и благодати чает и Вам от всего сердца желает

Ваш собрат о Христе Герхард Терстеген.

http://archive.bogoslov.ru/text/5117439.html

 


Все же обнаруживаемое делается явным от света, ибо все, делающееся явным, свет есть (с)

Сергий

  • "Россия управляется непосредственно Господом Богом. Иначе невозможно представить, как это государство до сих пор существует".(с)
  • Сообщений: 7508
  • "αγαπατε друг друга" - основа ученья (с).
    • Просмотр профиля

Re: Герхард Терстеген "Путь истины"
« Ответ #2 : 27 Сентябрь 2018, 18:18:46 »
Oxygen, душевно рад, спаси-БО!
Читаю с наслаждением и буду перечитывать.
Не нам, Господи, не нам, но имени твоему даждь славу о милости твоей и истине твоей:
Ей гряди Господи Иисусе!  Егоже Царствию не будет конца!  Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! Аминь.

Сергий

  • "Россия управляется непосредственно Господом Богом. Иначе невозможно представить, как это государство до сих пор существует".(с)
  • Сообщений: 7508
  • "αγαπατε друг друга" - основа ученья (с).
    • Просмотр профиля

Re: Герхард Терстеген "Путь истины"
« Ответ #3 : 27 Сентябрь 2018, 22:57:10 »
Oxygen, а есть прямые ссылки на его книги в сети целиком для скачивания?
Поделитесь, если есть.
Не нам, Господи, не нам, но имени твоему даждь славу о милости твоей и истине твоей:
Ей гряди Господи Иисусе!  Егоже Царствию не будет конца!  Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! Аминь.

Oxygen

  • Сообщений: 2043
    • Просмотр профиля

Re: Герхард Терстеген "Путь истины"
« Ответ #4 : 28 Сентябрь 2018, 10:36:33 »
Сергий, к сожалению, книги в электронном виде пока нет.  Обещают, что появится.
На Богослове, насколько я поняла, выложена значительная часть ее.

http://archive.bogoslov.ru/persons/5089899/index.html

Обращает на себя внимание резонирование со св. отцами:  о молитве как предстоянии и отклике Бога человеку,  как слушании и соприсутствии в Безмолвии (это не тишина);  и о том, что человеку и при жизни  в о з м о ж н а  полнота Духа  и единение с Богом через очищение сердца.

Да, братья мои, бегите к Нему действиями, да друзья, встаньте, да, не отставайте, да, не говорите против нас, обманывая самих себя. Не говорите, что невозможно принять Божественный Дух, не говорите, что без Него возможно спастись, не говорите, что кто-нибудь причастен Ему, сам того не зная, не говорите, что Бог невидим людям, не говорите, что люди не видят Божественного света или что это невозможно в настоящие времена! Это никогда не бывает невозможным, друзья! Но очень даже возможно желающим, но только тем, которым жизнь дала очищение от страстей и соделала чистым око ума. (СНБ)
Все же обнаруживаемое делается явным от света, ибо все, делающееся явным, свет есть (с)

Родион

  • Сообщений: 9254
    • Просмотр профиля

Re: Герхард Терстеген "Путь истины"
« Ответ #5 : 28 Сентябрь 2018, 13:57:54 »
Очень созвучно. Спс.
- Путеводитель хороший не посоветуете?
- Пожалуй вот... возьмите Данте.

Oxygen

  • Сообщений: 2043
    • Просмотр профиля

Re: Герхард Терстеген "Путь истины"
« Ответ #6 : 07 Октябрь 2020, 13:01:17 »
«Духовные и назидательные письма о внутренней жизни и истинной сути христианства». Письмо третье

...Такой новоначальный христианин – часто подлинный герой по своим намерениям и делам. Но большой «шум», который отсюда происходит, и излишняя деятельность рассудочно-чувственных сил не дают душе по-настоящему ути́шиться и войти внутрь себя. Поэтому наше глубинное повреждение и падшесть большей частью остаются укоренёнными в сердце. Более того, самолюбие, беря повод от ревности, добродетелей и духовных даров, неприметно и тончайшим образом ещё усиливается, а своеволие проявляет себя в осуждении ближних и несострадании к ним, в жёсткости и закостенелости мнений, поступков и аскетических упражнений и, наконец, в постоянном само-напряжении, в упорной само-деятельности и неспособности предать себя Богу, даже в молитве.

Поэтому сила самостной жизни должна быть осознана и выкорчевана из души каким-то иным образом. Это происходит частью деятельным, частью страдательным (приима́тельным[1]) образом.

Деятельным образом наше самолюбие искореняется, когда ему отказывают во всём, что может его питать. Христианин избегает всяких не-необходимых и излишних удобств и чувственных удовольствий; он без уважительной причины не делает того, за что, как он знает, его будут хвалить и почитать; он хочет быть сокрытым, не привлекающим внимания, забытым; он старается сразу изглаживать из памяти то добро, какое он делает; он подвизается во всём иметь в виду Бога; он не попускает своим мыслям услаждаться чем-либо, что может стать причиной самоугождения, и т. д.

Деятельным образом ослабляется наше самолюбие, когда мы предпочитаем слушаться, а не повелевать; когда мы не делаем и не говорим ничего того, что слишком хочет наша воля, но стараемся поступать вопреки ей. Впрочем, такое противление своей воле может относиться лишь к нейтральным вещам (куда-то пойти, что-то сделать или сказать, что-то прочитать и т. п.), совершение или несовершение которых не причиняет нам разорения или вреда; дела же, составляющие предмет наших обязанностей в отношении себя и ближних, нужно непременно исполнять добросовестно. Однако и здесь – без прилепления к ним и внутреннего разгорячения, дабы мы были готовы во всякий момент по малейшему мановению промысла Божия спокойно оставить их; и так во всём. Кратко сказать: христианин должен стремиться и внутренне, и во всех своих действиях быть тихим, доброжелательным и спокойным; если же в душе возникает нечто жёсткое и неприязненное, то всё таковое нужно стараться скорее погрузить в сладчайшую стихию кротости. И таким образом мы можем сокровенно и тихо тысячекратно отвергаться себя, не производя никакого шума, так что живущие с нами этого даже и не заметят. Прежде же всего необходимо наблюдать, чтобы душа действовала здесь не грубым, законническим, запугивающим и суровым образом, но мирно и мягко, посредством любви Божией и ради сей любви.
Наилучшая же и полезнейшая деятельность, ослабляющая и искореняющая наше самолюбие и своеволие, деятельность, которой, так сказать, надлежит быть душою вышеуказанных упражнений, есть внутреннее богообщение в вере и сердечная молитва, для чего христианин время от времени в течение дня может и должен находить возможность уединяться. Когда душа неким внутренним, тихим, детским и нелицемерным образом поставляет себя в присутствие Господа и взирает на Него в вере, то скоро обессиливается всякое обольщение. Божие соприсутствие выявляет и умерщвляет тончайшие изгибы самоугождения; жёсткие и захлёстывающие силы естества и своей воли теряют свою власть, делаются гибкими, мягкими и кроткими – и так душа постепенно становится способной к тому, чтобы Бог чисто и действенно открывал и приобщал Себя ей.

Всё сие иногда происходит со многим услаждением, лёгкостью и светом, а иногда в сухости и тьме. Но это вещи побочные, не имеющие существенного значения – хотя у некоторых может дойти до того, что их внутренние скорби настолько усиливаются, что они ничего из сказанного не могут не только осмысленно и внимательно совершить, но даже и увидеть; тут часто дорог добрый совет.

Я вижу, что моё письмо становится слишком пространным, а, между тем, я только подошёл к вопросам о внутренней сухости, тьме и страданиях, коими умерщвляется наше самолюбие и своеволие. Но поскольку я не так много об этом знаю, то буду краток.

Есть множество разновидностей внутренней сухости, тьмы и страданий, сообразно состояниям и свойствам души. У кого-то страдания и утешения, свет и тьма переменяются достаточно часто; у других периоды страданий и скорбей длятся долго. Некоторые скорби идут наперёд, чтобы привести душу от грубой само-деятельности и (я бы сказал) «овнешнённого» благочестия на путь внутреннего самоотвержения и молитвы. В таких страданиях очень многие ду́ши не выдерживают пробы и или снова возвращаются к жизни мира сего (2 Петр. 2:20-22), или с насилием принуждают себя к оторванному от Бога само-благочестию и часто всю жизнь ходят по кругу. Некоторые скорби, чередуясь, сопровождают вышеуказанное духовное делание; другие очень глубокие страдания следуют за ним. Некоторые страдания мы причиняем себе сами; некоторые же есть Божие руководство.

Как узнать, являются ли наши скорби Божиим руководством? Надлежит исследовать себя и найти в себе: 1) страх огорчить Бога; 2) стремление к жизни в Боге, к освящению; 3) невозможность помочь самому себе; 4) смиренные мысли о себе, о своей духовной мере и т. п. Если это есть, то все искушения, испытания, духовная тьма и сухость и всевозможные скорби и страдания несомненно идут нам не во вред, но служат только тому, чтобы обессилить и, наконец, совсем искоренить самолюбие и своеволие. Сами же эти скорби заключаются в том, что часто вместо ревности к добру, радости и лёгкости приходит тяжесть, расслабление и нежелание ничего делать; вместо благодатных даров – тьма, сухость и неспособность ни к чему; вместо добродетелей – многочисленные искушения, внутренние восстания и смятения, всевозможные проявления падшести и самости и многое тому подобное, так что порой бедная душа почти совсем отчаивается. Но если она выдержит сии страдания, каковы бы они ни были, то самолюбие всё более будет умерщвляться, душа всё более будет становиться подлинно и глубоко нищей духом (Мф. 5:3), научаясь основательнейшим и истиннейшим образом веровать, что ничего доброго в ней самой по себе, без Бога, нет и быть не может; и наконец – о желанное «наконец»! – она начнёт от всего сердца с детской искренностью молиться: «Твоё есть Царство; Твоя есть сила и слава во веки» (Мф. 6:13). Ей, аминь! Упрямая и строптивая наша воля, ещё долго искуснейшим образом защищающаяся и сопротивляющаяся, должна будет наконец – о блаженное «наконец»! – преклонить главу на кресте и погрузиться в Христову смерть, из чего рождается тихая, чистая и исполненная упокоения жизнь – о чём я из опыта ничего не могу сказать.

Теперь нужно бы в нескольких словах изложить, как душа со своей стороны должна вести себя в этих скорбях; но только здесь невозможно дать какой-то один совет. Сообразно мере и образу страданий, кои бывают самыми разными, и душа откликается на них многоразличными способами. Вот, впрочем, несколько общих соображений. 1) В состоянии внутренней скорби, духовной сухости и тьмы душа не должна напрягаться помочь себе насилием над собой, всевозможными изменениями во внутреннем и внешнем делании, удручением тела, скрупулёзными исследованиями своего состояния, напряжёнными размышлениями о том, ломанием головы, многим чтением и т. п. Всем этим христианин только повредит себе и погрузится в ещё бо́льшую тьму и расстройство. 2) В особенности не стоит читать таких книг, как бы хороши они сами по себе ни были, которые требуют большого напряжения рассудка. Но читать нужно только то, что может напитать и укрепить сердце, не забивая голову многими образами; и это читать не много за раз, но умеренно, в простоте и тишине.
3) Не опускать руки, когда сии скорби длятся долго, но в возможной тишине выдерживать их, пока не придёт час Господень. И когда душе представляется, что она совсем уже ничего не может для себя сделать, пусть постарается потерпеть и понести данный ей крест. 4) Насколько возможно, держать себя во внутрь-пребывании и без нужды и по собственной воле не много обращаться к чувствам или, тем более, искать в творениях ту радость и жизнь, какой на данный момент её лишает Бог. 5) Сохранять своё обычное время для уединения и внутренней молитвы, хотя бы душа этого не хотела, и ей бы даже казалось, что во время молитвы ей становится хуже, чем обычно. 6) Хорошо различать обращённые к Богу стремления внутреннего человека и противящиеся Ему побуждения падшего естества и врага, и при всех искушениях, позывах на зло, восстаниях скорбей и т. п., насколько душа может, мягко и тихо «убегать» от них во внутреннем человеке в Бога, стараться не обращать на них внимания и держать себя так, как будто они меня совсем не касаются. 7) Не сосредотачиваться слишком много на себе и своём положении, но только на одном Боге, и занимать себя Им, всецело препоручая и предавая себя, душу и тело, Ему, верному Творцу и Искупителю, во времени и в вечности – и всё сие в единении с Иисусом Христом, силой Его живительных страданий.

https://bogoslov.ru/article/6167863?fbclid=IwAR1CdV_l6lGRhrCsiAR6-ohddAem1eW6kgcKfn4vvHk6xfKQnf9fgZx7r5c

Все же обнаруживаемое делается явным от света, ибо все, делающееся явным, свет есть (с)

Oxygen

  • Сообщений: 2043
    • Просмотр профиля

Re: Герхард Терстеген "Путь истины"
« Ответ #7 : 22 Октябрь 2020, 11:46:42 »
Письмо 4

...Отнюдь не без Божьего промысла, побуждения и содействия происходит, что то в одной, то в другой стране, в разные времена и среди разных людей возникает широкое духовное пробуждение, подобное бурному ветру, и многих обращает ко благу. Да, сюда неизбежно примешивается, как среди пробуждённых, так и пробуждающих, очень много человеческого, нечистого, сектантского. Но долготерпеливая Любовь снисходит сему и благословляет даже и ущербный, но предпринятый с благими намерениями труд. Кратко сказать: заброшена сеть и извлечено множество рыб всякого рода (Мф. 13, 47–78). По некотором времени постепенно становится тихо, и, кажется, духовное возрождение сходит на нет. Многие, поучаствовав в его суматохе без основательного внутреннего изменения, возвращаются на старое; подлинные христиане всё яснее видят недостаточность прежнего рода действий; сеть расторгается, и каждый идёт своим путём. Не есть ли это руководство Премудрости для настоящих христиан? Не хочет ли она привлечь их к более глубокому вхождению вовнутрь и к большему вниманию, дабы её тихий голос был услышан в сокровенностях внутреннего человека – что при предшествующей неразберихе и сумятице было невозможно?

И таким образом в своё время божественная Премудрость упорядочивает и расставляет всё по своим местам, как в общем, так и в частном. Что раньше пробуждало, питало духовную жизнь и способствовало ей, более уже не проявляет своего прежнего действия; и даже желание и возможность прежнего благочестия часто удивительным образом отнимается от людей, поскольку благодатные силы углубляются вовнутрь и уже не воспринимаются в чувственно-рассудочной сфере, но требуют себе места в тишине и святыне внутреннего человека. И тогда для души наступает время некоего святого «сепаратизма» – когда она обретает жизнь Христову и входит в неё не в каких-то внешних действиях и общем шуме, и не своими усилиями, но тем, что даёт в себе место действовать Господу, и во внутреннейшем смирении и отделении себя от всего, что не есть Бог и Божие, ожидает от Его чистой благодати того, что сам человек себе дать никак не может. Ибо поистине ничто не оправдает и не упокоит нас, если Сам Бог не будет беспримесно действовать и приобщать нас Себе в глубине сердца. Там открывается нам, бедным грешникам, вечная и столь близкая к нам любовь Божия в святейшем имени Иисус-Эммануил. В Него да погрузимся и да живём Его всесильной благодатью! Ему слава во веки веков. Аминь.

https://bogoslov.ru/article/6168143?fbclid=IwAR2tlkpc5GGY_DL7L_Ts98sGEJhkx0Ox4mM0ybXrCCs58mRkmwE0-6q2BMw
Все же обнаруживаемое делается явным от света, ибо все, делающееся явным, свет есть (с)

Oxygen

  • Сообщений: 2043
    • Просмотр профиля

Re: Герхард Терстеген "Путь истины"
« Ответ #8 : 11 Ноябрь 2020, 11:25:13 »
Письмо 5

...И это приступание, или приближение к Богу о имени Иисуса, и есть истинная внутренняя молитва. Я имею здесь в виду не первое приближение кающегося грешника к Богу при его новоначальном обращении, когда он в покаянии приходит к Богу и предаёт себя Ему неким общим образом, с искренним решением отныне жить Тому единому, Кто за него умер и воскрес. Этот первый спасительный шаг является предварительным условием жизни во Христе, и поэтому я не останавливаюсь на нём; я веду речь о постоянном продолжении этого приближения к Богу в уже преданной Ему душе. Ибо призванным от Бога и вверившимся Богу сердцам невозможно останавливаться на том, что они когда-то «в общем» предали себя Богу, при первом своём обращении к Нему. Конечно, это первое обращение, если оно было истинным, христиане должны и ныне, и во веки исповедовать как великое Божие благодеяние; но они не могут им ограничиваться и на нём успокаиваться. Со временем в глубинах своего внутреннего человека они ощущают сокровенное влечение всё более полно и внутренне совлекаться всего (Фил. 3, 8; Кол. 3, 9) и притекать и прилепляться к Богу. Они чувствуют, что от них требуется нечто гораздо более высокое, основательное и совершенное, нежели новоначальное обращение; их сердца говорят им о путях Божиих, о том, что Он хочет всецело и чисто усыновить их Себе (Рим. 8, 15). У некоторых это проявляется сильно и ясно, у других – слабо, прикровенно и не так отчётливо; во многом это зависит от того, собрана ли и безмолвна душа, или рассеяна. Блажен христианин, осознающий в себе сей святой призыв Божий и детски и безусловно предающий себя ему!

Это вышеупомянутое влечение внутреннего человека происходит в нас именно потому, что Бог о имени Иисуса столь благорасположен и близок нам. Сей близкий нам Бог-Любовь касается Своей любовью нашего духа, как магнит железа, и притягивает его к Себе (Песн. 1, 3). И от этого наш дух приходит в такое устремление, в такое движение, что он уже не может остановиться ни на чём, кроме Бога. Если душа будет хранить себя (1 Ин. 5, 18) посредством внутрь-собирания, если она самоотверженно уберёт со своего пути всё, что удерживает и останавливает дух и последует сему влечению внутреннего человека, всецело вверив себя и всё своё в руки Бога, – то это влечение приобретёт такой вес в любви, ведущей человека к Богу, что оно будет подобно текущим вниз потокам воды, увлекающим с собою в океан всё, или брошенному с высоты камню, неизменно устремляющемуся к своему основанию, к земле. Это и есть – заниматься внутренней молитвой, а именно: быть внимательным к сему влечению внутреннего человека, всячески держаться его и, следуя ему, в отвержении всего, что не есть Бог и Божие, приближаться к Богу во Христе и всецело предавать себя Ему.
Тогда дух христианина становится храмом, исполненным славы Божией во Святая Святых; храмом, где алтарь – имя Иисуса; жертва – наше сердце, воля и всё, что только можно назвать «наше»; никогда не угасающий огонь – любовь Божия, воспламеняющая чрез свои сокровенные привлечения устремление нашей любви к Богу, огонь, чей жар – истина и верность. Насколько в христианине ещё наличествует мир сей, падшесть и самость, настолько обнаруживается влаги в дровах и жертве. Но они постепенно высушиваются тем пламенем, о котором я говорил выше – привлечением любви во внутреннем человеке. Это пламя проявляется у новоначальных христиан и у тех, кто идёт путями покаяния и внутренних страданий, в глубоких воздыханиях (Пс. 37, 10); со временем, если душа не сходит со своего пути – в доверительном «Авва, Отче» (Рим. 8, 15; Гал. 4, 6) и подобных сердечных взываниях, которые, как благоухание приятное, возносятся к Богу; наконец, глубочайшее основание души исполняется неразоримым миром, который соблюдает её сердце и помышления во Христе Иисусе (Фил. 4, 7). Пока влаги в дровах и жертве много, требуется сильный огонь, дающий много дыма; потом он горит чище и спокойнее, и напоследок становится внутренне-тихим и исполненным блаженства жаром Господним (Лк. 12, 49).

https://bogoslov.ru/article/6168445?fbclid=IwAR2MkfisBswNN7GW10KLrjQVkISsDmVXMx5tlS_bCtN5f4_1KkknYmdXySY

Все же обнаруживаемое делается явным от света, ибо все, делающееся явным, свет есть (с)

Oxygen

  • Сообщений: 2043
    • Просмотр профиля

Re: Герхард Терстеген "Путь истины"
« Ответ #9 : 27 Ноябрь 2020, 11:32:58 »
Письмо 6-е

Увещевание, как нужно смотреть на свои грехи, и как вести себя при искушениях.



Если бы вы правильно уразумели несколько положений, касающихся греховности и падшести, и действовали согласно им, то ваше духовное состояние значительно бы улучшилось. Положения эти следующие: 1) не сомневайтесь, что вы исполнены греховности; 2) не любите грех; 3) не разоряйте себя из-за своей греховности; 4) не думайте о грехах. Тогда скоро отверзется вам дверь к освящению, и душа ваша обретёт покой.

1) Да, в вас ещё больше греховности, чем вы это видите. Да, если бы не Господь и не действие Его благодати, то мы только бы и делали, что непрестанно согрешали. Да, мы как будто уверены в нашей повреждённости – но наша жизнь указывает на противоположное. Ибо откуда происходит то, что мы отчаиваемся и опускаем руки, когда в нас прорывается нечто недолжное, или, в особенности, когда Господь даёт нам болезненно почувствовать нашу падшесть и осязательно убедиться в ней? Как будто мы и не веруем, что несём в себе залежи грехов, но полагаем, что уже далеко продвинулись на пути к Богу, или что в нас уже укоренены многие добродетели. Вот Бог и показывает нам эти добродетели как самость и нечистоту. Все наши действования, поскольку они наши, нечисты (Иов 14, 4; Ис. 64, 4), пусть даже они направлены на что-то доброе. Кто в этом по-настоящему уверен, тот непременно будет учиться воздерживаться от самостного делания и всецело предавать себя Господу, как подобает истинным христианам, и так смиряться в себе самом, что он будет почитать себя недостойным никакого блага, и более того – с готовностью принимать всякий крест, налагаемый на него от Бога или от людей.

2) Но хоть мы и исполнены греховности – не любите грех! Я имею в виду вот что: когда в вас вздымается вся сила греха и зла, и вы со всех сторон не видите ничего, кроме искушений – то говорите от всего сердца Богу: «Господи! несмотря ни на что, я не хочу согрешать». Мягко, но решительно отвращайте вашего внутреннего человека от зла и сердечно обращайтесь на сторону Бога – насколько вы можете. В Нём и с Ним вас не настигнет никакое зло. Если же вы этого совсем не можете, то смиренно терпите, подобно скале, выдерживающей удары бушующего моря, или дереву, обуреваемому градом и ненастьем – пока вновь не наступит вёдро. Если вам видится, что ваша воля преклоняется на грех, то тем больше взывайте всем сердцем: «Господи! я не хочу согрешать!»

3) И не разоряйте себя из-за своей греховности. Беспокойство, страшливость, разорение себя при искушениях и ощущении своей греховности приводят только к тому, что зло делается ещё злее, и вместо того, чтобы нести и претерпевать искушение, мы впадаем в действительный грех. Беспокойное и растревоженное сердце уже наполовину побеждено, и никогда не способно ни к чему доброму. Когда коварный змий примечает, что душа боится каждой тени, то он часто мучает её сильнейшим образом, ничего более не делая, как только крадя у неё время чрез постоянное беспокойство.

Да, мы имели бы причину бояться, воздыхать, беспокоиться и бежать незнамо куда (как вы пишете), если бы не было Господа нашего Иисуса Христа, Который никогда не оставляет грешника без Своей помощи, хотя и попускает нашему кораблю некоторое время обуреваться волнами, не являя (как нам кажется) Себя (Мк. 4, 37). Нетерпеливое, необузданное наше повреждённое естество не хочет ждать, но действовать напролом огнём и мечом (Лк. 9, 54; Ин. 18, 10); оно хочет, чтобы ему немедленно помогли, а если не так, то оно сразу отчаивается. Нет, дорогая душа! мужайся, и да укрепляется сердце твоё, и уповай на Господа (Пс. 26, 14)!

4) Также не думайте о грехах, по крайней мере, не думайте специально. Думанье о них часто порождает искушения. Постоянное «застревание» на своих грехах только делает вас малодушной и маловерной. Или вас страшит, что на вас может придти столько грехов и такие сильные искушения, что Иисус не сможет вам помочь? Неразумное создание! Смотрите на грех и на то, что происходит в вас против воли, как на дело, вовсе вас не касающееся; бросьте всю эту гадость, она недостойна вашего внимания и того, чтобы вы возились с ней. Даже если вы чувствуете в себе сильнейшее движение греха, то старайтесь по возможности не уделять этому внимания и предать забвению. Опыт научит вас, что часто великие искушения побеждаются простым невниманием к ним. Неужели вам больше нечем заняться в этой жизни, чем всё время думать о грехе? Бог и Его соприсутствие должны быть главным занятием вашего сердца; если же в него совне или изнутри вторгается что-то другое – нажалуйтесь на это Богу, даже и без слов, по-детски и от всей души, как вы могли бы сказать это вашему лучшему другу, когда он находится при вас. И держитесь только за Него единого, не за что иное! Взирайте на Него постоянно очами вашей любви (но не составляя при этом никаких образов); поклоняйтесь Ему в духе на всяком месте (Ин. 4, 23); благоговейте перед Ним; предавайте Ему себя ежеминутно; объемлите Его в своём сердце – кратко сказать: истинно соединяйтесь с Ним, и всецело располагайте свою жизнь так, что Он – ваш драгоценнейший и вернейший Друг и Отец, а вы – Его дитя; и этими и подобными сердечными мыслями и чувствами занимайте себя внутренно так, чтобы за ними вы забывали себя, и весь мир, и грехи. Если же вам придёт в голову: «ах, я никуда не годная, падшая, исполненная греха» – ответьте себе: «да, я знаю это, но мне некогда этим заниматься». О! если бы вы смогли, как дитя, идти таким путём – как скоро бы благодать освятила вас, без ваших особых действований и умствований!

https://bogoslov.ru/article/6168829?fbclid=IwAR1o8ivAvaOe1sAKqSLu7riIbiB2aAjzO3xGlQpTAh3gUUcQXx6NvRi62O8
Все же обнаруживаемое делается явным от света, ибо все, делающееся явным, свет есть (с)

Славик

  • Сообщений: 252
    • Просмотр профиля

Re: Герхард Терстеген "Путь истины"
« Ответ #10 : 27 Ноябрь 2020, 12:08:09 »
Кто-нибудь может объяснить что такое ненависть ко греху?
С моей колокольни ненависть ко греху это то, что создает зависимость от греха на долгие годы, а не освобождает от него.

Raisa

  • Сообщений: 3749
    • Просмотр профиля

Re: Герхард Терстеген "Путь истины"
« Ответ #11 : 27 Ноябрь 2020, 12:15:17 »
Если человек приобщён к Духу-Святому, ему автоматом противно (отталкивает как бы по умолчанию), всё, что к Духу-Святому и жизни в Нём не относится. Это такая священная ненависть, не специально, на ней нет концентрации, она не мельтешит в мозгах, а как бы на уровне встроенной программы, утилиты. Некий иммунный чистильщик и всё.

snusmr

  • Сообщений: 856
    • Просмотр профиля

Re: Герхард Терстеген "Путь истины"
« Ответ #12 : 28 Ноябрь 2020, 15:22:37 »
Гы, ненависть ко греху в православном понимании видимо сочетается с понятием «праведный гнев» и историей когда Христос выгнал продающих из храма... Но с точки зрения сирийских отцов любой гнев не является хорошим, как, думается мне и ненависть. Идея ненависти - это некий дуализм, непринятие чего-то и ... правильно сказано: зависимость от объекта ненависти.
Есть понятие невосприимчивости ко греху. Грех приходит для чего? Для искушения, а искушенный человек не грешит, так как для него это бессмысленно.
Однако Раиса тоже верно сказала - если Дух Святый пребывает в человеке, то с грехом сочетаваться не может.

Raisa

  • Сообщений: 3749
    • Просмотр профиля

Re: Герхард Терстеген "Путь истины"
« Ответ #13 : 28 Ноябрь 2020, 17:45:25 »
Я поняла ещё момент, от чего, скорее всего, возникают подобные трудности в понимании у таких людей как Славик. Им, видимо, непросто делать филологическую скидку на эпоху, когда писались такие тексты, и понимают буквально.
Взять те же тексты молитв - они ведь тоже написаны достаточно примитивным языком.

Тогда не было по 25 синонимов на каждое слово, а то бы м.б. иначе мысли выражали.

В данном случае "ненависть" следует понимать лишь как иммунный ответ. Как в клетке, который присутствует наряду с обменными и прочими созидательными процессами.

Oxygen

  • Сообщений: 2043
    • Просмотр профиля

Re: Герхард Терстеген "Путь истины"
« Ответ #14 : 11 Декабрь 2020, 11:52:33 »
Письмо 7

Я часто с великим состраданием думаю о тех христианах, кои, будучи во многом весьма верными Богу, день за днём и год за годом мучают себя множеством бесполезных усилий и причиняют себе великие беспокойства, не зная того, что могло бы им легко помочь – а именно: пребывать в своих сердцах внутренним, тихим и детски-невинным образом с Иисусом и во Иисусе, Который столь близок к нам. Ах! труждающиеся и обремененные этим незнанием! придите же и обратитесь с упованием, как дети, внутренно к Иисусу, и вы обрящете покой душам вашим (Мф. 11, 28–29; 18, 3)!

Но только сказанного никто не поймёт как до́лжно, пока не придёт час и Господь не откроет это душе. Благодарите же Его, что Он дал вам увидеть сей путь и вкусить нечто от него; сохраняйте сию благодать в безмолвии сердца, не много говоря о ней, ибо большинство людей неспособны это слушать (Евр. 5, 11). Также из-за новизны для вас сего воссиявшего вам света не давайте слишком много места движениям чувств; бережно прикройте сей огонь, чтобы он горел тихо – но постоянно. Что ваше падшее естество, или рассудок, противятся и бунтуют, вовсе не удивительно. Они привыкли быть главными советчиками для души, и считают, что душа во всём, что она делает, должна слушать их и давать им отчёт. Выставите их наружу, и пусть они бурчат там. Дети не философствуют, они доверяют матери безусловно. Приходят дни, в нас и вне нас, когда всякая человеческая мудрость постыдится перед детскостью Христовой! Ей, аминь!

Отвечая на ваши рассуждения о том, чем следует занимать себя – своей греховностью или любовью Божией во Христе Иисусе, – замечу, что в пору новоначалия очень важно исследовать своё внутреннее и внешнее устроение, слова, дела, мысли и желания, и видеть свои грехи и свою повреждённость в точности, дабы душа сохранялась и возрастала в познании себя самой и в страхе Божием; весьма хорошо и полезно научиться сему. Однако же это делание никого не может довести до совершенства, праведности и святости; оно лишь приводит к лучшей надежде (Евр. 7, 19), каковая лучшая надежда, лучший путь, лучшее делание состоит в следующем: верою, уповая на очищающую нас Кровь Иисуса Христа (Евр. 9, 14), с детской простотой приближаться к Богу (как указывает Павел в Евр. 7, 19) и иметь с Ним наитеснейшее общение в своём сердце. Я полагаю, что в особенности вам это будет многократно полезнее и назидательнее, чем «застревать» на своих грехах, как я уже не раз говорил вам.

Может ли быть неугодным Богу, когда вы, чтобы помышлять о Нём и пребывать с Ним, забываете себя со всей вашей «великой греховностью»? Тем более что вы хорошо знаете, что сами себе ни в чём помочь не можете, а только Он – ваш Спаситель. И напрасно вы боитесь, что при этом вы познаете себя и своё повреждение меньше, чем когда вы скрупулёзно исследуете себя и копаетесь в грехах. Наоборот, вы увидите свою падшесть и самость гораздо более действенным образом и много точнее, не прилагая к сему особых усилий – именно, в неложном свете Божием и в Его соприсутствии. В этом случае грехи смиряют, но не разоряют и не ввергают в малодушие и уныние; христианин не увязает в них, но как бы уходит от них на глубину, погружаясь в сладчайшую любовь Иисуса Христа. Господь желает, чтобы мы всецело доверились Ему и относились к Нему, как дети (Мф. 18, 3), какими бы жалкими мы ни были. Итак, это есть Его милостивое благоволение – жить и действовать в нас и соделать нас Себе подлинно Своими, семейными (Еф. 2, 19). И пусть падший рассудок претыкается о человеколюбие и снисхождение нашего Бога и почитает это за безумие (1 Кор. 2, 14), – мы не дадим ложному смирению препятствовать славе Божией и нашему благобытию!

Наконец, старайтесь всё больше внутренне, по-детски пребывать с Богом в глубине вашей души. Когда вы чувствуете в себе детское благоговение перед соприсутствием Божиим, тихое благобытие, побуждение любви к внутрь-собиранию и сердечному безмолвию, то веруйте, что ваш божественный Друг хочет посетить вас. Дайте же Ему место, насколько вы можете, и смиренно следуйте Его действованиям. Утишьте и удержите ваши чувства, мысли, волю и всякое само-действие. Это пресечение деятельности отнюдь не есть праздность. Да падут от соприсутствия Божия все человеческие образы и смыслы! Бог непостижим. Только веруйте, что Он соприсутствует вам! Это относится к вашему внутреннему устроению; если же вы сочетаете его со своими повседневными занятиями, то и всё внешнее будет у вас добрым и угодным Богу.

https://bogoslov.ru/article/6169079?fbclid=IwAR2mo9jqHdqpv2C7Bsfe4kekaLZnFC7OiqQqPzsXwHJZ21dupKBfVGe83PA
Все же обнаруживаемое делается явным от света, ибо все, делающееся явным, свет есть (с)

Oxygen

  • Сообщений: 2043
    • Просмотр профиля

Re: Герхард Терстеген "Путь истины"
« Ответ #15 : 24 Август 2021, 18:17:54 »
Семь образов того, как человек взирает на одного только Бога,

а на себя не смотрит и себя забывает.

   *      *      *

Во благодати Господа Иисуса сердечно возлюбленный брат!

Передо мной твоё любезное письмо от 9 марта, в коем ты просишь изъяснить более подробно то, о чём я писал тебе в прошлый раз. А писал я следующее: «Взирать на одного только Бога во Христе, а на себя не смотреть и себя забывать – вот корень всех добродетелей; но это имеет свои градации». Что это за градации, ты и хочешь теперь узнать – как будто ты хуже разумеешь сие, чем я. Хорошо, напишу в простоте, что смогу, хотя я знаю не больше того, что говорил тогда.

Сразу скажу, что есть семь образов того, как христианин может и должен взирать только на Бога, а себя забывать; и что опыт учит, что чрез сие рождаются (но, конечно, у каждого по-своему) все добродетели и всякое благо. Происходит это в семи сферах или областях: 1) покаянного искания Бога, 2) восприятия даров от Бога, 3) духовного делания, 4) восхождения к простоте, 5) созерцания, 6) умирания самому себе и препоручения себя Богу и 7) подлинного и всецелого единения с Богом, – смотря по тому, как руководство Божие ведёт каждого христианина, учитывая его меру, состояние, положение и т. п. Сообразуясь с этим, христианину, приступая к делу, не нужно думать о том, высока или низка его мера, ибо то состояние, какое каждый из нас имеет от Бога, для нас наиблагоприятнейшее.

1. В состоянии покаяния, будь то в начале или в продолжение христианского пути, когда душе открываются в совести её греховные раны, и она чувствует страх, тяжесть и безотрадность из-за неотвратимости праведного Божьего наказания, не видя пред собою ничего, кроме тьмы, смерти и проклятия, – тогда для души нет никакого иного действия и выхода, и ничего лучшего, как перестать смотреть на саму себя и обратить взор исключительно на Бога во Христе, если только она хочет, чтобы её раны исцелились, а грехи сменились добродетелями. Оглядываться вокруг себя в поисках (как душа думает) добрых дел; стараться помочь себе и успокоить себя выполнением тех или иных благочестивых предписаний; браться за духовные (как представляется душе) подвиги; обещать себе исправиться, давать обеты, и т. д., и т. п. – всё это есть строить стену, обмазывая её грязью (Иез. 13, 10). Делами закона не оправдывается пред Богом ни один человек (Рим. 3, 20); закон слишком свят (Рим. 7, 12), а плоть слишком немощна (Мф. 26, 41), и не может покориться закону Божию (Рим. 8, 7). Посему на путях закона совесть никогда не умиряется, но, наоборот, растревоживается ещё больше. Христианин делает всё, от него зависящее, но его падшесть и немощь нисколько не исцеляются, так что, наконец, он в отчаянии восклицает Апостольскими словами: Бедный я человек (Рим. 7, 24)! Только когда он соглашается с Божией правдой и от сердца принимает, что он поистине несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг (Откр. 3, 17) и достоин всякого осуждения, и затем отвращает свой взор от себя, дабы вперить его только в Бога во Христе, Который по благодати принимает и спасает грешника (Тит. 3, 5), – лишь тогда ему приходит помощь, пусть даже он и несёт на своей вые гору грехов, а в сердце его орудуют семь бесов (Мк. 16, 9).

Итак, душа должна здесь только, исповедуя от сердца свою немощь, всё время отвращать свой взгляд от себя и устремлять его на Бога, Который Кровию Христовой может и хочет оставить и изгладить все её грехи. И когда её падшесть и греховность вновь и вновь будут представать пред глазами, и ей покажется, что она не может взирать на Бога во Христе, потому что Он якобы не желает смотреть на неё, то она должна всё равно (Лк. 18, 5), во имя Иисуса, постоянно продолжать (Мф. 7, 8) упорно отводить свой взор от себя и обращать его ко Христу – Который, без сомнения, не даст ей постыдиться, но рано или поздно обымет её Своею вечной милостью. И так забывает человек самого себя и взирает на Бога во Иисусе Христе ищущим образом, подобно тому, как больное, страждущее дитя смотрит на свою мать, или как ужаленные змеями в пустыне взирали не на свои раны, но на медного змия, водружённого Моисеем, и исцелялись (Числ. 21, 8). Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3, 16).

2. Покаяние и искание благодати во Христе разрешается обыкновенно в состояние утешения, когда милосердный Господь даёт душе вкусить богатство Своей благости в оставлении её грехов (Еф. 1, 7) и в восприятии некоторых ощутимых даров благодати, как то: радости, света, лёгкости, отрады и тому подобного. Тогда душе особенно необходимо, чтобы она не разглядывала, но забывала себя, дабы Божии благодеяния не повреждались и не разорялись самоуверенностью и самоугождением. Душе надлежит здесь сомкнуть глаза в отношении себя и данных ей Божиих даров (после того как она должным образом возблагодарит Бога за них), чтобы не вожделеть их для себя, но неким образом отстраниться от них и взирать только на Бога во Христе, всякую отраду имея не в себе, но в Боге, подателе и источнике всех благ (Иак. 1, 17), Который един благ и достоин любви.

Такое забвение себя и принятых Божьих даров, такое отстранение от них, такое закрытие глаз перед собой и всем сотворённым, чтобы не желать в нём ничего для себя, но взирать только на Бога, представляется нашей самости и ветхому человеку безумием. Рассудок думает: «Какая мне польза, какой смысл в том, что я принял нечто от Бога, и тут же должен про это забыть, и ничего не иметь из того для себя?» Но рассудок и чувства слепы и не разумеют Царства Божия (1 Кор. 2, 14). Опыт учит, что чем более мы отстраняемся от всякого духовного дара, не желая владеть им как собственностью, тем благороднее он выявляется в нас; и если мы отстраняемся и от сего благородства, не желая присваивать и его, дабы взирать только и исключительно на Бога, то тем паче мы удостаиваемся Божией благодати и тем ближе мы ко спасению – ибо чем больше в душе искреннего самоумаления и отрешения от падшей самости, тем больше в ней добра и благости. Но, увы! поскольку многие держатся за полученные от Бога блага и смотрят на них, как на свои собственные, то ничего большего и лучшего они не получают; да и принятые дары повреждают и теряют.

Итак, душа в состоянии воспринятия даров от Бога забывает и не смотрит на саму себя, но только на Бога во Христе, каковое воззрение порождает всякое благо. И пусть Жених в сии радостные дни дарит невесте одно украшение за другим, говоря при этом: ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! (Песн. 1, 15), – она не хочет и взглянуть на них, но отвечает: о, Ты прекрасен, возлюбленный мой, и любезен (Песн. 1, 16)!

3. Взирать только на Бога во Христе, себя же саму не видеть и забывать душе надлежит и на пути освящения, когда она начинает подвизаться деятельным образом. Благонастроенные христиане, принявшие в известной мере благодать Божию во Иисусе, отличаются сердечным стремлением жить по Богу, во славу Его, и ревностно совершать своё спасение (Фил. 2, 12) и освящение (2 Кор. 7, 1; 1 Фесс. 4, 3). Но очень жаль, что многие из них неправильно подходят к делу. Христианин сразу начинает как бы выискивать врагов своего спасения; он скрупулёзно исследует всякое своё действие; он противостоит с великим напряжением всему худому, усердствует о добродетелях и старается, насколько он может, привести себя к благочестивой жизни. Но только из всего этого выходит или само-сооружённое мнимое внешнее благочестие, или и вовсе лицемерие, без основания и корня; или христианин замучивает себя малодушием и неверием; или и вовсе опускает руки, поскольку всё время обнаруживает в себе неиссякающие недостатки и не видит никакой возможности спастись, как он это себе представляет, – ибо во всём этом душа принимается за своё духовное делание сама по себе, без Бога.

Легчайший же и истиннейший путь спасения и освящения есть – взирать на Бога во Христе, а себя самого со всеми своими немощами отодвигать далеко назад и забывать. Будем проходить предлежащее нам поприще, говорит Апостол Павел, – но каким образом? Взирая на начальника и совершителя веры Иисуса (Евр. 12, 1–2). Это и есть то прекрасное делание пребывания с Богом в Его спасительном соприсутствии, о котором говорит Псалом: Всегда вижу я пред собою Господа, ибо Он одесную меня; не поколеблюсь (Пс. 15, 8). Такое детское воззрение на соприсутствующего нам Бога-Любви (1 Ин. 4, 16), памятование Его и непрестанное занятие сердца Им и Его божественными совершенствами есть истинное воинское искусство во внутренней брани, когда душа не ввязывается напрямую в борьбу с врагом, но поступает как дитя, которое, сталкиваясь с лающим на него псом, не нападает на него, но бежит к матери и в безопасности укрывается на её руках. Чрез взирание на Бога и занятие сердца Богом и Его божественными свойствами душа чудесно просвещается, укрепляется, умиряется и неприметно для себя освящается, причём самым неложным и основательнейшим образом. Ибо напечатление в душе Божьего соприсутствия, Его величия, Его вседовольствующей нас полноты, Его бесконечных добродетелей постепенно проницает её так, что в её очах и сердце умаляется всё то, и она поистине отстраняется и отчуждается от всего того, что не есть Бог и Божие.

4. Если душа пребудет в вышеизложенном делании верной и постоянной, то Бог благословляет её труд; Он предходит ей в нём и в основании её сердца встречает её Своим привлечением и сокровенными напечатлениями Своей близости, любви, вседовольствующей полноты и других Своих божественных свойств. Тогда у души больше совсем не получается рассматривать Бога и Его совершенства действиями рассудка, так, чтобы пункт за пунктом, с различением того и другого, разделять всё на части и затем обозревать по отдельности. Когда душа в простоте пребывает в сердце, то она обретает там некое глубокое и целостное, не распадающееся на те или иные стороны напечатление Божией близости, величия, любви, полноты и проч. Это напечатление хотя и сокровенное, и тонкое, – но оно приносит с собой внутреннюю духовную силу, при помощи которой душа властно отстраняется и отлепляется от всего сотворённого и преходящего, дабы войти в единение со своим Богом, постоянно быть с Ним и держаться только за Него.

Здесь христианину не нужно совершать ничего более, как только в простоте следовать сему внутреннему Божию руководству и привлечению в сердце (1 Ин. 2, 27) и, стараясь в таковом расположении духа прилепляться к Богу и пребывать с Ним, кротким и чистым взглядом веры взирать только на Него, а не на себя самого. Именно чрез такое простое внутрь-собирание и внутрь-пребывание он наилучшим образом может хранить себя от всякого зла (1 Ин. 5, 18), навыкать подлинным добродетелям и открываться для истинного единения с Богом и принятия Его бесчисленных благ. Если же христианин возьмётся за дело, не восходя к сей простоте, но взирая на самого себя и действуя по своему разумению, то он только разорит себя и запутается окончательно. Ибо его прежние внешние, чувственные и рассудочные, деяния и созерцания больше не служат и не помогают ему; он не получает от них ни напитания, ни отрады; если он возвращается к ним, то его душа всё больше ниспадает во тьму, сухость и пустоту, немощствует и рассеивается; и чем больше он хочет помочь себе напряжёнными усилиями рассудка и чувств, тем хуже ему становится. Лишь когда христианин, забывая всё, в простоте безмолвия пребывает при своём сердце, или, точнее сказать, при Боге, тогда он воспринимает вышеназванное привлечение и напечатление от Бога и вкушает в этом своё благо, всё более уразумевая, что ему не остаётся желать и делать ничего иного.

Между тем душе, из-за её неопытности, первоначально бывает тяжело удовлетворяться таковым восхождением к простоте, так что она нередко вновь и вновь обращается к самой себе и смотрению на себя, в то время как ей надлежало бы неопустительно пребывать с Марией при ногах Спасителя, ибо только это одно душе нужно (Лк. 10, 42) и более спасительно, чем её бесчисленные беспокойства о многих вещах. – Но моё письмо получается уже слишком пространным, посему оставшееся изложу кратко.

5. Душа взирает только на Бога, а не на саму себя, созерцательным образом – когда Господу угодно внутренне открыть ей Себя уже более явно (Ин. 14, 21), и ощутительно соприсутствовать ей. Тогда очи души отверзаются, и она блаженно-сладчайшим действием Божиим привлекается к Сему соприсутствующему ей и вседовольствующему её Благу, дабы неотрывно взирать на Него и прилепляться к Нему, – что и называется состоянием созерцания. Душе здесь уже не нужно напоминать, чтобы она не смотрела на саму себя, поскольку чрез столь обильное помазание она уже достаточно научена сему (1 Ин. 2, 27), и легко устремляется к Господу прекрасной и привлекательной силой Его соприсутствия. О том, сколь великое благо производит таковое состояние неотрывного смотрения на Бога, говорит, среди прочего, Апостол Павел: Мы же все открытым лицом, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа (2 Кор. 3, 18).

6. Наиболее подобает христианину взирать только на Бога, а себя не видеть и забывать, в состоянии умирания самому себе и препоручения себя Богу – в состоянии важном, но и опасном, когда христианин проходит путь совлечения всего, всяческого очищения и всевозможных скорбей. Тогда для него особенно необходима сия истина, и чем болезненнее скорби, тем она необходимее.

На высоких путях очищения, умаления и умирания ветхому человеку душа не может найти ни света, ни утешения, ни благодати, ни Самого Бога; всё это теперь представляется ей едва ли не ненавистным. Она видит, более того – поистине познаёт свою падшесть, свою тьму, свою немощь, свою неописуемо великую нищету наигорчайшим образом. Все её прошлые благодатные вкушения и чувства богообщения исчезли, и, как ей думается – навсегда, и по её вине. Все её делания, подвиги, устремление к Богу, внутрь-собирание и т. д., то есть то, чем она навыкла единиться с Богом, укреплять или сохранять себя, – всё как будто рухнуло, перестало действовать.

Что же делать бедному христианину? Ничего. Что претерпевать? Всё, – но, как кажется, без всякой надежды на спасение. Как же ему быть? и что посоветовать ему – тому, у кого не осталось ничего, кроме своей величайшей нищеты и совершеннейшего ничто? Тут ему не остаётся ничего другого, как с великим смирением согласиться с этой нищетой и этим ничто, и всецело препоручить себя – именно в качестве этого сплошного бедного ничто – Богу во Христе, положившись на чистую милость Его благодати, не ища больше ничего в самом себе, не ожидая от себя ничего, не надеясь для себя ни на что, но предоставляя Богу изрекать над собою суд и совершать с собою всё, что Ему угодно, и во времени, и в вечности.

Всё сие должен производить Бог, а человек претерпевать и принимать. И когда Бог действует так, тогда человек действительно оставляет себя самого, исходит из себя самого, умирает самому себе и подлинно научается, что значит – взирать только на Бога во Христе умирающим себе и препоручительным Богу образом, себя же самого не видеть и накрепко забывать; чрез что не только рождается в нас всяческое благо, но мы исполняемся и истинного богообщения.

7. Это последнее и совершается в состоянии подлинного и всецелого единения с Господом и преображения в образ Его (Ин. 17, 26; 2 Кор. 3, 18), как о том говорит Спаситель, Писание во многих местах и святые в бесчисленных своих свидетельствах; я же об этом ничего не могу сказать. Господь да даст нам благодать опытно познать сие!

Вот, дорогой брат, то, что я, прерываемый разными делами, и в спешке, могу сказать в ответ на твои вопросы. Сам извлеки из сего для себя пользу; ты сумеешь отделить мои ошибки от чистой Божией истины.

Добавлю ещё, что я не считаю так уж необходимым, чтобы христиане столь подробно рассуждали об этих градациях и вообще ступенях духовной жизни – поскольку наше самолюбие, примешиваясь ко всему, хочет везде вскарабкаться на первое место и подгонять нас туда, куда Бог ещё не ведёт нас. Также я не хотел бы, чтоб написанное мною понималось так, будто всегда и везде одна ступень непременно следует за другой именно в изложенной мною последовательности. Хотя в основном так и бывает, но не у всех душ, и не с такой степенью различения и отчётливости; не говоря уже о том, что свойства душ различны, что то или иное наше поведение может производить значительные изменения в руководстве Божием, и что у Бога не одно намерение относительно всех.

Пребудем же при Боге детски (Мф. 18, 3), в настоящем (Мф. 6, 34), и целиком вверим себя Ему, по мере Его благодати в нас. Во всех же испытаниях, несомненно храня верность Господу, не будем ничего ожидать от себя, но всё – от Его бесконечной благости. Аминь! Он и да сотворит сие (1 Фесс. 5, 24)! Поминайте меня в молитвах как

                                                                                                        вашего немощного собрата.

 Мюльхайм, 2 июня 1741 г.

https://igpetr.org/terstegen-stupeni-duhovnoj-zhizni/?fbclid=IwAR27OVTM2gEiW1VRFtrmiQTWUZXMRUB80xHJm0MLINoEQmjLMyM_f9cTFeY
Все же обнаруживаемое делается явным от света, ибо все, делающееся явным, свет есть (с)

прозелит

  • Сообщений: 6066
    • Просмотр профиля

Re: Герхард Терстеген "Путь истины"
« Ответ #16 : 26 Август 2021, 14:10:39 »
Oxygen, только ответил Вам в другой ветке про "богооставленность", как после того прочитал это письмо Терстегена, в котором о том же и о многом ином гораздо четче и яснее изложено. Спасибо, Терстегена всегда читаю и радуюсь, что эти его слова дошли до нас через века и теперь переведены на родной наш язык.

Парадокс, что о собственной сокровищнице протестанского богословия, о трудах Вайгеля, Арндта, Терстегена, Лютера, нынешние русскоязычные протестанты-баптисты-методисты (обобщенное название) знать не знают, и даже о самом их существовании прочно забыли. Довольствуются же они начетническим буквализмом в понимании цитат, ментально-эмоциональной жвачкой своих пасторов, да иудаизмом, который впитывают под видом христианства. Вера горяча, Духа знают, с Христом-Богом общение имеют, а где твердая пища, которую им пора начать усваивать, о том почти всегда без понятия. Сужу из непосредственного сетевого общения , имхо.
Парадокс, что переводит эти все труды на русский православный священник, разглядевший жемчуг под спудом и извлекающий его. Видно, протестантским пасторам совсем не то потребно...

Vacheslav

  • Сообщений: 868
  • Вячеслав
    • Просмотр профиля

Re: Герхард Терстеген "Путь истины"
« Ответ #17 : 26 Август 2021, 15:27:41 »
Oxygen, только ответил Вам в другой ветке про "богооставленность", как после того прочитал это письмо Терстегена, в котором о том же и о многом ином гораздо четче и яснее изложено. Спасибо, Терстегена всегда читаю и радуюсь, что эти его слова дошли до нас через века и теперь переведены на родной наш язык.

Парадокс, что о собственной сокровищнице протестанского богословия, о трудах Вайгеля, Арндта, Терстегена, Лютера, нынешние русскоязычные протестанты-баптисты-методисты (обобщенное название) знать не знают, и даже о самом их существовании прочно забыли. Довольствуются же они начетническим буквализмом в понимании цитат, ментально-эмоциональной жвачкой своих пасторов, да иудаизмом, который впитывают под видом христианства. Вера горяча, Духа знают, с Христом-Богом общение имеют, а где твердая пища, которую им пора начать усваивать, о том почти всегда без понятия. Сужу из непосредственного сетевого общения , имхо.
Парадокс, что переводит эти все труды на русский православный священник, разглядевший жемчуг под спудом и извлекающий его. Видно, протестантским пасторам совсем не то потребно...

Гордыня не дает самим войти и тем кто с ними ключи не дают.. как и раньше было, если бы осознавали, что они всего-лишь осленок на котором едет Иисус в Иерусалим и не принимали дар как свой, то пошли бы дальше. Просто осленок, но счастливый) хорошо, если видит причину счастья, а если нет, то как есть и выходит..
Горé имеем сердца !