Мы думаем всегда без перерывов и остановок. Во сне же видим то, что составляло предмет наших забот.
Нужно жить, зарабатывать (хлеб и на хлеб), а потому мысль наша сосредотачивается прежде всего на нашей профессиональной деятельности. Просыпаемся, нами овладевает работа и побуждает нас к труду. Улицы и метро, наполняются занятыми людьми, одни озабоченны и несут свою работу как каторгу, другие более легкомысленные, идут на работу как на развлечение. Работа скрывает в себе элемент наслаждения, но удовлетворяет честолюбие, артистический вкус, альтруистическое чувство долга + благодетельная привычка, облегчающая работу и уменьшающая усталость.
Когда человек свободен, в минуты отдыха, он вновь становится ребенком и забавляется любым пустяком. Он бежит со всех ног, чтобы посмотреть на солдат с барабаном, присоединяется к кучке людей, которые смотрят в грязную реку, не видя ничего не обычного; он падок на любое зрелище, на всякие материальные удовольствия: наслаждается едой; пьет водку, пиво; флиртует; играет в казино, компьютерные игры и прочее.
Нашь день распределяется между "необходимой работой" и наслаждением, иногда преступным; более одаренные выбирают искусство и прочие аристократические удовольствия. Они умеют находить розы среди шипов, но скучают чаще чем люди менее развитые, которые более наивно наслаждаются жизнью; они больше страдают от внутренних противоречий, которые сегодня называют "дисгармонией".
Среди этой непрерывной работы мысли, душе нет времени подумать об основе: о себе, об отношении к миру, о том куда идет в конечном итоге.
Мы живем чужими мыслями, чужим законом (законом мира). Повторяем чужие слова, делаем чужие вкусы нашими. Даже когад наша жизнь достаточно прилична, честна и чиста, это не наша жизнь.
Наша чистота - просто корректность, праведность фарисейская, мертвая и подражательная, без борьбы, страданий.
Это игра актера - в честной роли, а не жизнь во имя добра. А внутри бесплодно тоскует истинный человек.
Бергсон интересно подметил: в каждом из нас два человека, один будничный, другой - внутренний. праздничный. Наружный человек - раб окружающего.
По сравнению Шарбонеля, мы похожи на одного древнего короля, который принимал к себе во дворец всех, кто ни приходил. В итоге дворец наполнился нищими и ловкими бродягами, и гостистали хозяевами над королем.
Нет времени чтобы опуститься в глубину и обрести праздничного человека скрытого в нас. Бг говорит душе в молчании, и открывает ей величие и могущество, которым Он ее одарил.
Молчание есть созерцание себя и суд над собой. Состояние при котором, она освобожденная от рабства правил жизни, бросает в сторону те оправдания нашего поведения, кот. подсказывает мир, и находит в себе закон Бжий без компромисса и лжи.
Вместо мира, она слушает Бга.
Безмолвие есть начало очищения. (Василий Великий)
