Самая большая проблема психологии исповеди кроется в диллеме: идем ли мы на исповедь изменить себя и обрести мир с Богом (и, с самим собой), или мы бежим от ответственности. Ведь проблема наша не в грехе как таковом, а в состоянии, которое является причиной греха. Если мы на исповеди это состояние отпускаем, приносим в жертву – а не топим в подсознании - и превосходим, тогда исповедь выполняет свое назначение. Тогда мы попадаем в цель.
Думаю, что исповедь неотделима от самоанализа и интроспекции. Профанация исповеди происходит через овнешвленно-магическое к ней отношение (мол, только бы высказать в слух о своих грехах, перечислить их без внутренней работы, без изменения ума), или же, через превращение ее в задушевную беседу человека с человеком, в которой Богу не дают принять участие. А без Бога, как известно, не можем делать ничего - ничего хорошего. Когда человек бежит от ответственности, не знаю, если Бог ему в этом поможет. Когда же человек принимает ответственность за свое состояние и приступает к изменению себя - это совсем другое дело. И ответственному за себя мало кто из внешней среды может помешать, если вообще кто-то может.
Исповедь помогает простить себя за грех, подняться над ним, и с позиции возвышения над грехом, с Божьей помощью, проработать и изменить состояние, подвигшее на грех. Это все может произойти и во время исповеди, и тогда исповедь нередко сопровождается явным действием благодати. ИМХО Исповедь должна быть не просто исповедованием греха, но и прощанием (прощением) с грехом. Исповедь подразумевает не только то, что Бог простит за грех - ибо Он и не может держать на человека никаких негативных чувств - но и что человек простит себя, и отпустит то, что подвигло его совершить грех, в т.ч. и чувство отчужденности от Бога, и негативные чувства по отношению к самому себе.
