Предлагается подборка статей и конспектов по психологии и онтологии вины.....
ВИНА
Характеристики вины.
Можно утверждать, что в процессе формирования совести, как и в процессе становления нравственности главнейшую роль играет именно вина—необходимейшея из всех эмоций, а не наказание. Это базовая эмоция: человека не учат бояться, и так же человека не обучают эмоции вины.
Зрелая совесть оценивает каждый шаг человека на предмет его соответствия нравственным принципам. Переживание вины скорее, чем страха оказывает влияние на совесть: оно приковывает внимание человека к источнику вины, оно не отпустит без покаяния или оправдания. Умение балансировать на грани, разделяющей конформизм, продиктованный страхом, и ответственность, внушенную чувством вины, можно рассматривать как свидетельство зрелой совести и нравственного поведения. Чувство ответственности является ядром структуры совести, оно ориентировано на осознание вины и в то же время способствует выбору такого стиля поведения, которое снизит вероятность интенсивного переживания вины. То, что человек пытается скрыть или исправить, в корне отличает стыд от вины.
Наука сегодня ещё не в состоянии определить внешние или внутренние признаки вины. Эмоциональная экспрессия, сопровождающая переживание вины, не столь выразительна, как экспрессия, присущая другим эмоциям. Испытывая вину, человек низко склоняет голову или прячет глаза.
Тот, кто сможет набраться смелости встретить вину лицом к лицу и сразу же начнет предпринимать шаги к её искуплению, избежит мучительной агонии многократного переживания неприятной ситуации, не разделит участь людей, откладывающих на потом встречу с виной.
В переживаниях, связанных с виной, заметную роль играют эмоции печали и страха. Для переживания вины характерны высокая степень напряжения, умеренная импульсивность и снижение уверенности в себе. Провести четкую грань между эмоциями страха и вины нельзя.
Чем ближе вам человек, перед которым вы провинились, тем сильнее ваше переживание вины, тем отчетливее вы будете осознавать все потери, связанные с разрывом отношений. Предощущение грядущих утрат может вызвать печаль. Кроме того, угроза разрыва связей вызывает и страх, вы боитесь остаться в одиночестве, без защиты дружбы, вы не уверены в будущем. Большая часть тягостных размышлений человека, испытывающего вину, связана с возможной реакцией человека, перед которым он провинился, - будет ли это печаль или месть, враждебность? Или прощение?
В процессе переживания чувства вины человек может испытать и эмоцию стыда. Сочетание переживаний вины и стыда (морального стыда, предпосылкой для которого служит осуждение извне--реальное или воображаемое-- вашего поступка другими людьми с позиций нравственности, при том, что поступок не удалось скрыть) крайне мучительно для человека, так же мучительно, как сочетание переживаний вины и страха, вызванного навязчивыми фантазиями о возможном мщении со стороны того, перед кем был совершен проступок. Итого, чувство вины связано с мучительным ощущением изоляции от личности, перед которой вы провинились. Для религиозного человека вина, кроме того, означает чувство греховности и глубоко прочувствованную необходимость получить прощение от Бога. На вершине переживания вины вам начинает казаться, что изоляция становится абсолютной, что барьер, отделяющий вас от близкого человека непреодолим. Эмоция вины способствует особой активности рассудка. Вы не можете удержаться от размышлений о своей вине, о человеке, перед которым вы провинились, о возможном мщении с его стороны, о том, как он отреагирует, и о будущих ваших с ним отношениях. Стыд вызывает совершенно противоположный эффект. При переживании стыда вы словно бы теряете способность мыслить, рассудок заклинивает, вы теряете дар речи. При переживании вины, напротив, образы и мысли словно сами по себе рождаются в вашей голове.
Детерминанты вины.
Связанное с этическими нормами развитие чувства ответственности и вины, по-видимому, имеет под собой биогенетическую основу. Эмоция вины с неизбежностью представлена во всех культурах при минимально благоприятствующих тому условиях. Исследователи выдвинули три психологические предпосылки развития чувства вины: 1) принятие общих моральных ценностей; 2) интернализация (присваивание) этих ценностей; 3) способность к самокритике, развитая настолько, чтобы воспринимать противоречия между реальным поведением и интернализованными ценностями.
Основанием для переживания вины является «неправильный» поступок. Результатом поступка, вступившего в противоречие с моральными, этическими или религиозными нормами, будет переживание вины. Обычно эмоция вины напрямую связана с осознанием факта проступка или предательства собственных взглядов и убеждений. Кроме того, чувство вины может быть связано с безответственным поступком. В противоположность стыду, вина не зависит от реального или предполагаемого отношения окружающих к проступку, а сопровождается самоосуждением, снижением самооценки, раскаянием, моральным стыдом. Проступок – это аморальное деяние (или) нарушение внутреннего стандарта (или) предательство. Несмотря на то, что основной причиной вины является проступок, человек может чувствовать себя виноватым даже в тех случаях, когда на самом деле он не совершил никакого проступка или не имел возможности поступить иначе. Человеку может казаться, что он предал другого. Где источник такой вины? Чувство ответственности за других, за семью, общество, мир.
Моральные и этические нормы любой культуры не ограничиваются осуждением крайних форм правонарушений, все они каким-либо образом определяют общие стандарты сексуального и агрессивного поведения, - отсюда связь вины с чувствами, мыслями и поступками сексуального и агрессивного характера. Предательство (злоупотребление доверием) – универсальная причина вины, т.к. предательство нарушает стандарты поведения, общие для всех культур. Вина, подкрепленная радостью примирения, становится основой личностного роста.
Происхождение и функции вины.
Вина сыграла важную роль в эволюции человека и общества. Переживание вины служило расплатой за бессмысленную агрессию и беспорядочную сексуальную жизнь, которая отнимает много энергии. Ожидание вины становится основой личностной ответственности. Эмоция вины совместно с эмоцией стыда лежит в основе чувства социальной ответственности и становится расплатой за проступки. Специфическая функция чувства вины заключается в том, что она стимулирует человека исправить ситуацию, восстановить нормальный ход вещей, принести извинения, покаяться. Эмоция вины помогает нам почувствовать страдания, боль и мучения обиженного нами человека, она заставляет нас искать подходящие случаю слова и поступки, способные избавить человека от причиненной нами боли. Вина заставляет нас чувствовать ответственность и таким образом содействует росту личности, её зрелости и психологической состоятельности. Вина – базовое условие выживания человека как вида.
«Осознание своего пожизненного долга перед жизнью, долга, который может быть искуплен только готовностью жить до конца, столь глубоко и прочно укоренены в природе человеческого существа, живущего в культуре, что они всегда будут главной побудительной силой его духовных устремлений и гарантией его человечности» (М. Мид, антрополог,1950).
Уже в возрасте полутора лет дети демонстрируют очевидные признаки понимания последствий своего поведения. Исследователи приходят к заключению, что дети особенно подвержены эмоции вины из-за недостаточно развитой способности оценки роли собственного поведения в причинах огорчения другого человека.
По мере обретения социальной ответственности, в процессе созревания личности человек постигает все новые и новые области неприемлемого по тем или иным причинам поведения, на протяжении всей жизни он может все острее осознавать свою виновность.
Совесть как устойчивость к искушениям (с другой стороны как способность к раскаянию), положительно коррелирует с хорошей адаптацией в социальной среде. Скорее всего, существует прямая взаимосвязь между развитием «Я» и способностью человека испытывать вину.
ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ ВИНЫ
Психоаналитическая концепция вины
Суперэго можно считать сформированным после того, как дети усваивают чувство пристойности (начинают понимать разницу между хорошим и плохим поведением), когда в достаточной степени уподобляются в этой пристойности со своими родителями или с представителями своей референтной группы. Ребенок начинает осознавать свое тождество с другими людьми и воспринимать чужие мысли и чувства как свои собственные – его суперэго усваивает (интроекция) стандарты и ценности родителей (более или менее успешно). Эмоция вины активизируется вследствие рассогласования реального поведения с ценностями или стандартами, присущими суперэго. Вина тесно связана со страхом перед родительским гневом.
Понятие экзистенциальной вины
Основная форма экзистенциальной вины – вина за нереализованные возможности развития, переживание глубинной вины, которое возникает у индивида, когда он по какой-либо причине не может развернуться в полный рост, состояться как представитель своего пола, реализовать свои врожденные таланты и способности.
Теории научения о вине
1) Вина – страх, охватывающий индивида после совершения поступка, за который он ранее был подвергнут наказанию. Совесть – способность противостоять искушению и способность к раскаянию.
Базисом для развития эмоции вины является чувство привязанности к другому человеку и страх разлуки, угроза лишения любви. «Тревога брошенного ребенка» -- прелюдия переживания вины = аффективный компонент вины, он имеет чрезвычайно стойкий характер.
Для становления совести необходима идентификация с добрыми и благосклонными родителями, использующими «ориентированные на любовь» методы воспитания. Угроза лишения любви исключительно эффективна как фактор нравственного воспитания.
Угрозы типа «Бог накажет тебя» или «Ты никогда не загладишь свою вину» могут вызвать у ребенка излишне устойчивую оценочную реакцию типа «Я всё делаю не так» или спровоцировать стремление во что бы то ни стало искупить свою вину (заглушить «тревогу брошенного ребенка»)
2) Вина – разновидность тревоги, охватывающей человека под угрозой лишения любви и под угрозой прочих подобных этому наказаний за недостойное поведение. Переживание вины может заставить человека возжелать наказания. Психопатия вызывается недостаточным развитием способности к вине или дефицитом совести (подразумевается, что психопат в детстве либо был полностью лишен родительской любви и заботы, либо не имел опыта нравственного воспитания, связанного с отношениями любви. Психопаты, как дети, проявляют особое умение в выборе подходящих способов выражения раскаяния, они не скупятся на обещания, с единственной целью избежать наказания. Они используют обаяние и социальные навыки, чтобы добиться желаемого. Они не приучены к труду, они не в состоянии ждать отсроченных вознаграждений, неустойчивы к фрустрациям, умеют приобретать расположение и одобрение просто «красивыми глазками» и смышленостью, нередко чрезвычайно изобретательны, чтобы добиться помощи от других людей или избежать наказания за свой проступок, они почти искренни в недопонимании того факта, что их действия могут обижать других людей или вредить им) . Апелляция к сочувствию ребенка, к его эмпатическим способностям более эффективна в процессе научения вине, чем прямолинейная угроза родителя лишить ребенка своей любви.
С точки зрения Маэра, совесть представляет собой комплекс способностей, в числе которых – устойчивость к искушению, способность к послушанию и способность испытывать вину.
Переживание вины может стать следствием угрозы лишения любви в том случае, если ребенок поймет причинно-следственную связь между своим проступком и этой угрозой. Ребенок осознает, что его реальные или воображаемые неправильные поступки стали преградой между ним и любимым родителем, что он стал причиной для родительского отчуждения.
Большинство авторов сходятся во мнении, что эмоциональная привязанность ребенка к своим родителям является лучшим базисом для становления зрелой совести и формирования адекватных порогов переживания вины. Важно разумное сочетание разнообразных воспитательных воздействий, в числе которых необходимо отметить угрозу лишения одобрения и любви, пробуждение сочувствия, научение осознанию собственной роли в огорчении другого человека.
Взаимодействие вины и гнева.
Некоторые эксперименты продемонстрировали, что у тех, кто испытывает сильную вину за свою агрессивность (неважно, находили ли они ей объективное оправдание), наблюдалась отчетливая тревога (повышалось диастолическое артериальное давление) после того, как они выражали свой гнев посредством физической агрессии, в отличие от тех, кто не испытывал вину за свою агрессивность.
Также было отмечено, что переживание вины оказывает существенное влияние на готовность индивида пойти на уступку обиженному человеку, даже если уступка потребует от него известных трат времени и сил.
Способность испытывать вину как личностная черта
При изучении способов воспитания в различных обществах было обнаружено, что развитию способности к переживанию вины способствуют следующие факторы: сокращение срока грудного вскармливания младенца, раннее приучение к независимости, научение скромности и ограничение игр с представителями противоположного пола, -- такие дети лучше идентифицировали себя с родителями.
Представители некоторых культур более склонны к переживаниям стыда, в то время как другие – к переживаниям вины. В американской культуре прослеживается тенденция к отказу от переживаний вины, что связывают со всё возрастающей неприемлемостью для детей ценностей родителей и формированием этических и нравственных стандартов под влиянием сверстников, - усиление роли стыда в культуре. Однако переживание стыда более эффективно может регулировать взаимоотношения между членами небольшой группы, где «каждый знает каждого». Человек в современном урбанистическом сообществе принадлежит ко множеству социальных групп, он имеет право на выбор группы и анонимность. Поэтому всё более актуальной становится необходимость обучаться навыкам социального самоконтроля, который возможен только на основе принятия стандартов родителей, только на основе зрелой совести и способности к переживанию вины. В процессах формирования зрелой совести особую роль играет религиозное воспитание.
Исследователями было обнаружено, что религиозные убеждения человека не влияют на то, насколько пагубно влияет переживание вины на его личность, насколько часто оно приводит к психопатологической симптоматике.
Зрелый человек предъявляет к себе больше требований и, таким образом, более склонен к переживанию вины, происходит все большее рассогласование между реальной и идеальной Я-концепциями. Склонность учитывать чужое мнение напрямую связана со склонностью принимать на себя вину за страдания других людей. Личностная ответственность и социально-эмоциональная зрелость обусловлены становлением определенного порога переживания вины. Излишне сильное или неотступное переживание вины, связанное с предельно низким порогом этой эмоции, могут стать причиной серьезных психологических заболеваний, фактором дезадаптации.
Вину как личностную черту можно определить либо в терминах индивидуального порога вины, либо как генерализованное предвосхищение самоосуждения, либо как предощущение наказания за нарушение усвоенных норм поведения.
Вина и враждебность, сексуальное поведение
Вина – предощущение вреда, который неминуемо наносит себе человек, преступивший усвоенные стандарты верного поведения – «что такое хорошо и что такое плохо». Мошер предложил классификацию разновидностей переживания вины.:
1) вина за враждебное поведение
2) вина за сексуальное поведение (мысли, чувства и поступки)
3) нравственная вина (угрызения совести)
По данным Мошера, испытуемые с развитой способностью к переживанию вины почти не учитывали в своем поведении фактор внешнего наказания или неодобрения, т.е. поведение в меньшей степени определяется требованиями ситуации.
Вина сексуального характера – личностная черта, она выше у лиц с небогатым сексуальным опытом, а также у людей, не принимающих добрачную половую жизнь, особенно девственницы.
Преодоление вины – исправление ситуации, проступка и восстановление прежней доверительности отношений, уважение к правам других людей и личной свободе, жить в ладу со своей совестью. Вина – это ноша, которую человек должен нести сам, но в то же время это его долг перед другими людьми. Но ведь могло случиться и так, что вы усвоили или приняли чрезмерно жесткие правила поведения, которые мешают жить вам и нисколько не содействуют благополучию окружающих вас людей.
Вина. Антропологические предпосылки
Бурцева Е.В. Кирсанова Л.И. 2004
Уникальность человека заключается в том, что в познании самого себя он проживает весь мировой процесс не на уровне инстинктов, но на уровне высшей ментальности, одухотворяясь событиями, но одновременно ни с чем до конца не сливаясь, оставаясь одиноким и космическим. Только человек допускает в свое мироощущение творчество духа. Только человек может не только выбирать, но и создавать свободу внутри и вокруг себя. Выбор свободы – уже не свобода, но необходимость выбора. Создание свободы предполагает простраивание своего пространства, своего мира, не разрушая при этом иные миры. Оно состоит в способности принятия того, что отвечает моей свободе, без отрицания чуждого, но с сосуществованием с этим чуждым в одной сфере бытия.
Уникальность человека заключается также в его готовности совершать преобразования – либо по-западному революционно и бунтарски, либо по-восточному созерцательно и внутренне.
Э. Фромму принадлежит идея о том, что спонтанность человеческой природы, его способность изменить человеческое бытие как бы пересотворяет самого человека не только духовно и экзистенциально, но и в качестве биологического вида. Человек не то, что он есть, он таков, каким может стать. Он находится в «авантюре саморазвития», он «приговорен искать человеческое в самом себе» [3, 15].
Чисто человеческим проявлением является также выстраивание человеком отношений с Богом. Человек не может просто жить в природе, он создает себе символы отношений.
Так, вина и творчество – также созданные человеком символы отношений. Через эти символы возможно его общение с Богом. Западный человек общение с Богом выстраивает как общение с Авторитетом, перед которым можно быть виноватым, бояться наказания, от которого можно получить поддержку и поощрение, наконец, против которого можно бунтовать. Восточные религии несут другую ментальность, поэтому при всем соблазне обратиться к великому пути Дао, при всей близости «дальневосточной» религиозности буддизму останемся все же в парадигме христианства.
При внимательном рассмотрении оказывается, что вина как таковая вне контекста христианского мировоззрения в мире человека вообще не присутствует.
Понятие первородного греха связывают с христианством. Человек сотворил себе символ – вину, а затем стал размышлять на тему первородного греха .
Христианское понимание греха рассмотрено у Киркегора. В его понимании все человеческое является изначально греховным, а источником всего истинно доброго может быть только Бог. Бог требует от верующего максимума его «человечности», а, значит, «не предметности», свободы от причинной, природной и социальной зависимости. Явленность нам греха определяется нашей временностью или смертностью. Виновность оказывается предпосылкой духовности, то есть страха, что ведет к осознанию человеком собственного бессилия и, следовательно, необходимости обращения к Богу.
Иначе говоря, человек вывел вину в качестве заменителя безусловной веры в Бога, вина – это цена за предательство Бога – Отца. Ход рассуждений таков: я не могу верить, поэтому чувствую вину, и через нее, через осознание своей виноватости и ничтожности, прихожу к Богу.
В этом случае причиной чувства вины, испытываемого человеком, является страх перед Авторитетом. Э. Фромм назвал это авторитарной совестью, когда «законы и санкции интернационализируются, становятся частью индивида, и вместо чувства ответственности перед кем-то внешним появляется ответственность перед своей совестью» [Там же]. В подобном отношении к Богу нетрудно усмотреть узкую прагматичность, рассматривать его как владетеля, который раздает земные блага и которому нужно продемонстрировать свое ничтожество «с помощью покорной позы и смиренных жестов и мимики, признания в молитве и пении проступков, пагубных мыслей и дурных намерений» [4, 350]. Личное же недоверие в данном случае формулируется в виде общей формулы греха, что все же снимает с человека какую-то ответственность, поскольку Ветхий Завет рассказывает, что вся история человечества началась с акта грехопадения и что «все его стремления злы от детства его» и что только «грех Адама имеет греховность как следствие, другой же первый грех имеет предшествующую греховность как условие» [3, 139]. Догматика полагает первородный грех в качестве фундаментальной предпосылки человеческого бытия. Значит, человек рождается уже в условии греховности и становится виноват сразу же, как только узнает о возможности греха, ибо «невинность — это неведение». Но этика запрещает забывать, что «подобно тому, как Адам потерял невинность через вину, ее теряет и каждый человек. Когда же он теряет ее не через вину, значит, он теряет не невинность, а если он не был невинным, прежде чем стал виновным, – значит, он никогда не становился виновным» [2, 139].
Сократ считал неведение человека причиной зла. Если невинность – это неведение, то она же и является причиной зла? Если «невинность всегда теряется только через качественный скачок индивида», то человек начинает «ведать» о грехе, становится виноватым (теряет невинность, которая является причиной зла) и через эту вину приближается к Богу с необходимостью покаяния. В средневековье доминировала концепция Августина, согласно которой с момента грехопадения природа человека стала развращенной, что каждое поколение рождалось проклятым из-за первоначального неповиновения человека и что лишь божья милость, ниспосылаемая на него через церковь и ее таинства, может спасти человечество.
Пелагий, главный противник Августина, утверждал, что грех, совершенный Адамом, был его личным грехом и, кроме как для него самого, не имел для других никаких последствий, что каждый человек, следовательно, рождается столь же чистым и неиспорченным, как и Адам до своего грехопадения, и что грех есть результат дурного примера и неумения противостоять соблазну [см. 3, 163]. В результате полемики победила точка зрения Августина.
В эпоху возрождения эту идею Августина оживили Лютер и Кальвин. «Согласно их взглядам, величайшее препятствие на пути спасения человека – это его гордыня: он может преодолеть ее только сознанием вины, раскаянием, безоговорочным подчинением Богу и верой в его милосердие» [Там же].
В структуре современной мысли идея о человеческой ничтожности и никчемности отражается в философии авторитаризма. В авторитарных системах человек должен «обрести себя в системе подчинения и повиновения» [Там же].
Фромм пишет о том, что «авторитарная совесть — это голос интернационализированного внешнего авторитета. Чувство вины — страх перед авторитетом» [Там же]. Если у животных страх является именно страхом слабого перед сильным, то человеку необходимо внутреннее чувство. Человек утратил способность слепо доверяться инстинктам и в своей «авантюре саморазвития» создает какие-то новые ориентиры. Слабое «Я» человека нуждается во внутренней вине как в поддерживающем стержне. Он нуждается в контроле «Сверх-Я». Человек опирается «не на собственные ценностные суждения, а на требования и запреты, санкционированные авторитетом. Наказание доказывает, что Авторитет все еще заботится о нем. Принятие наказания означает очищение от греха и восстановление прежнего чувства безопасности» [Там же]. Таково действие так называемой, индульгенции. То самое раскаяние, которое задерживает действие. «Безумное раскаяние несет в себе некое самоуничижение, оно не истинное раскаяние... Оно диалектически двусмысленно, так как в конце концов должно стать объектом для самого себя, поскольку мгновение раскаяния становится и нехваткой действия» [2, 305].
В современном мире остаточным действием вины в повседневной жизни может быть игра в вину как уход от ответственности . Признаком игры является наличие определенного сценария, снова и снова повторяющегося действия. Например, после какого-либо неблаговидного поступка, нанесшего моральный ущерб матери (по ее мнению), от ребенка требуется попросить прощения. Данный ритуал имеет постоянные повторения и подкрепляется чувством всеобщей благодати на завершающем этапе, когда мать ощущает себя всепрощающим божеством, а ребенок счастлив тем удовлетворением, которое он матери доставил. Понятно, что это и есть те самые чувства и то самое действие, которых от ребенка ждали. И далее следует не исправление поведения, но повторение ситуации снова и снова. Истинную ответственность не несет никто из участников ситуации, но зато происходит наполнение проживания смыслом, и все расставляется по своим местам. Сохраняется Родительский Авторитет и признание вины перед Авторитетом, а для «очистки» совести следует быть виноватым, дабы смочь повиниться, поскольку «неповиновение означает главный грех, а повиновение – главнейшую добродетель» [3, 120].
Долг признания Авторитета отражен в запрете чувствовать себя подобным Авторитету. В данном рассмотрении грех Адама и Евы состоял в попытке уподобиться Богу. Такого же рода и Прометеев грех. Фромм называет это преступлением продуктивности и пишет о том, что существует «парадокс отягченная сознанием вины совесть оказывается прямым переживанием чувства силы, независимости, продуктивности и гордости, и, наоборот, чистая совесть есть следствие чувства покорности, зависимости, бессилия и греховности» [Там же].
Восприятие ребенком Родительского Авторитета вскрывает центральную проблему источника неврозов. Запрет чувствовать себя подобным Авторитету проявляется в запрете чувства гнева на родителя: «Не смей сердиться на отца! Мал еще голос поднимать! Как тебе не стыдно!» У ребенка инициируется чувство вины и закрепляется как невозможность высказывания своего мнения и выражения истинных чувств. Невозможность выразить чувства приводит к неспособности их проявлять и идентифицировать. Именно здесь выступает вина как заменитель чувств. Человек с интроецированной виной как заменителем чувств обычно затрудняется ответить на вопрос: «Какие бы вы чувства испытывали, если бы не чувство вины перед детьми, супругом, друзьями и т.д.?».
Одним из аспектов вины, формирующихся в детстве, является переживание ребенком родительского недовольства, сопровождаемое страхом разочаровать родителей в их ожиданиях, следствием чего является появление устойчивого страха потери родительской любви. Возникает вина как несоответствие ожиданиям Авторитета, которая остается на всю жизнь. Человек «чувствует себя неудовлетворенным, недостойным, униженным. Он агрессивен к другим или же проявляет агрессивное недружелюбие к самому себе, считая себя виновным и ответственным за отсутствие любви и уважения к нему у других. В ситуации снижения ценности «Я» человек может наносить ущерб себе. Эта агрессия по отношению к себе является следствием мучительного чувства вины и досады» [1, 25].
К раннему детству относится оформление вины как мотива деятельности. В противоположность покаянию, которое само по себе уже действие, вина как мотив деятельности является активностью исправляющегося человека, инициируемой необходимостью «страха и трепета» перед Авторитетом, желанием получить прощение и оправдаться через исправление содеянного. Данная активность не изменяет человека внутренним образом, но создает имитацию бурной деятельности. Сначала создается ситуация виновности перед кем-то, а потом человек начинает доказывать себе, что может исправиться и быть лучше.
Примером может послужить русская народная сказка «Гуси – лебеди», где девочка оставила без присмотра младшего брата и убежала играть с подружками, несмотря на запрет родителей оставлять его, что и привело к похищению ребенка. Страх перед родителями и чувство вины (а также, конечно, беспокойство за судьбу брата) побуждают Машу к активной деятельности по спасению. История заканчивается благополучно, девочка проявляет себя в ней с лучшей стороны и исправляется. Очевидно, что если бы ошибка не была допущена, то не возникло бы угрожающей ситуации, а само явление исправления было бы невозможным. «Чувство вины перед авторитетом за неизбежные ошибки и потребность в прощении порождают бесконечную цепь преступлений, переживаний чувства вины и стремление к искуплению, которая держит людей в состоянии рабской зависимости и благодарности за прощение крепче, чем угроза наказаний авторитета» [3, 124]. Важным переживанием человека, зачастую бывающим причиной возникновения неврозов, является переживание недостаточной любви к родителям. Супер-Эго несет информацию, что любовь к родителям есть данность и непреложность. Однако истинные чувства человека могут быть далеки от любви. Сложные переплетения чувств, включающих нелюбовь, ненависть, обиду и т.п., оказываются замещенными скрытым в подсознании чувством вины, причины которого часто неосознаваемы.
В данном случае представляется возможным провести параллель между отношениями человека с Богом в христианской парадигме, когда нехватка истинной веры (любви) подменяется греховностью (виной), чтобы через нее прийти к Богу. Человек несет вину как некий образ, который его везде сопровождает. «И когда он обращается к себе самому, он тем самым тотчас же обращается к Богу, при этом существует церемониальное правило, «если конечный дух желает видеть бога, он должен начинать как виновный. Потому, когда он обращается к самому себе, он обнаруживает вину» [2, 203].
Человек — единственное в природе существо, которое имеет «моральные установки», иначе говоря, запреты, влияющие не только на его поведение, но и на психику, внося изменения в саму биологию человеческого вида. Масса запретов создает вытесненные комплексы, обусловливающие «когнитивные стратегии» поведения человека, его движущие мотивы. Получается, что человечество, утратив способность полностью следовать собственным инстинктам, начало руководствоваться моральными и религиозными установками как внешними ограничителями, которые, в свою очередь, обусловили внутренние комплексы и создали субъективную необходимость реализации человеческой жизни через неполноценность.
ЛИТЕРАТУРА
• Захаров А. И. Неврозы у детей. СПб., 1996. /• Киркегор С. Страх и трепет. М.: Республика, 1993. /• Фромм.Э. Психоанализ и этика. М.: Республика, 1993. / • Эриксон Э. Детство и общество. СПб.: Ленато, 1996.
Вина Каштанова В. 2004
Что такое вина? Житейское сознание чаще всего опирается на нормы литературного языка, которые закреплены в различного рода толковых словарях. Так в толковом словаре русского языка под ред. С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой вина определяется как:
1. Проступок, преступление;
2. Причина, источник чего-нибудь (неблагоприятного).
Т.е. в русском языке вина имеет своим синонимом слово «причина», которое в свою очередь толкуется как:
1. Явление, вызывающее, обусловливающее возникновение другого явления;
2. Основание, предлог для каких-нибудь действий.
Как нетрудно заметить, перевод вроде бы нейтрального понятия «причина» в действие (глагол) – «причинить», «причинять» – высвечивают опять-таки негативную сторону последствия причины. Выражение «что-то явилось причиной радости» нормы русского языка допускают, но форма «я причинил тебе радость» противоречит им, поскольку причинить можно что-то неблагоприятное – боль, обиду, огорчение, ущерб и т.п.
В философии причина (причинность) рассматривается как источник другого явления (следствия), т.е. одно порождается другим. Другое обозначение причинности – каузальность.
М. Хайдеггер в своей работе «Вопрос о технике» отмечает, что столетиями философия учит тому, что есть 4 причины:
1. Causa materialis, материал, вещество, из которого изготовляется что-то;
2. Causa formalis, форма, образ, который принимает этот материал;
3. Causa finalis, цель, которой определяется форма и материал, необходимый для изготовления чего-то;
4. Causa efficiens, создающая своим действием результат.
Пытаясь приоткрыть тайну над инструментальным определением техники, а также над существом причинности, Хайдеггер указывает, что латинское causa, casus идет от глагола cadere – падать, «и означает то, из-за чьего воздействия «выпадает» то или иное следствие» (М. Хайдеггер, Время и бытие, М.: Республика, 1999, с.223). Но учение о 4-х причинах идет от Аристотеля, а в греческом мышлении причинность не имеет просто ничего общего с действием или воздействием, как отмечает Хайдеггер. «Что мы именуем причиной, а римляне causa, у греков зовется aition: виновное в чем-то другом» (там же). Здесь можно отметить, что вина более субъективное, точнее субъектное понятие, нежели причина. Носителем вины почти всегда является человек, но человек, живущей в мире. М. М. Бахтин в одной из своих работ отмечал: «Мысль мира обо мне мыслящем: скорее я объектен в мире субъекта». Перефразированное словами Хайдеггера, это звучало бы как: «Мир – вина тому, что в нем явлен человек». Хайдеггер отмечает, что житейское сознание сужает понятие вины до нравственного проступка либо до определенного рода действия, что и подтверждают все толковые словари. Но такой подход, как указывает Хайдеггер, загораживает подступы к первоначальному смыслу того, что было названо причинностью. Таким образом, предварительно можно сказать, что обыденное понятие «вины» имманентно включает в себя нравственный аспект, который носит исключительно негативный характер, и аспект детерминизма.
Экзистенциальная психология предполагает достаточно серьезное осмысление реальности и серьезную философскую базу. Экзистенциальное направление в психологии пытается вернуть в психологию такие важные для жизни человека понятия как любовь, свобода, ответственность, смерть, одиночество, смысл и т.п., преданные забвению традиционной психологией, опирающейся на естественнонаучную базу и отвергающей человеческий фактор и пристрастность в вопросах познания мира. Сторонники экзистенциализма пытаются пересмотреть проблему детерминизма, свойственную естествознанию и сопутствующему ему механицизму. Экзистенциальная психология говорит о природе человека совершенно беспредпосылочно, она не дает никаких готовых ответов, она задает вопросы и заставляет человека самого искать ответы.
Традиционная психология идущая от Фрейда отмечает, что субъективное «чувство вины» и «чувство неполноценности» трудно различимы. Так И. Ялом отмечает, что в рамках традиционной терапии «вина» имеет следующий смысл: «…эмоциональное состояние, связанное с переживанием неправильных действий, – всепроникающее, высоко дискомфортное состояние, характеризуемое тревогой в соединении с ощущением своей плохости» (И. Ялом, Экзистенциальная психотерапия, М.: Независимая фирма «Класс», 1999, с.312). Как нетрудно заметить, чувство вины связано с переживанием тревоги. Тревога, как известно, является базовой характеристикой человека. Это отмечают все психологи, особенно экзистенциального направления.
Пауль Тиллих, духовный наставн
